Присяжный №8 - стр. 16

– Да, я встречался с ним, но он все забыл. Пост-травматическая амнезия. Бедолага даже не помнит, как его зовут. Но меня заинтересовал один любопытный факт. Его нашли на берегу реки в десяти километрах от того места, где был спрятан поезд. Той самой, через которую выше по течению пролегает мост с железной дорогой, ведущей как раз к тому заброшенному заводу. Не кажется ли Вам это подозрительным?

– Погоди, то есть ты думаешь, что он был с теми преступниками на поезде, а затем по какой–то причине оказался в реке? – предположил начальник, расположившись удобнее на своем широком кожаном кресле.

– Да, этим объясняется и его травма головы, вызвавшая амнезию. Я уже размышляю об этом две недели. Выезжал еще раз на место преступления, все осмотрел, добрался до того моста. Наверняка они повздорили и скинули его оттуда, – подтвердил его мысли Андрей.

– Версия интересная, но все слишком натянуто. У нас нет никаких доказательств. А, учитывая амнезию, этот «перец» нам ничего не расскажет, даже если очень захочет, – покачал головой Сергей Витальевич.

– Но мы можем на него надавить, заставить говорить, и тогда, возможно, он что–то вспомнит, – возразил Сырский, продолжая поддерживать свою позицию.

Поняв, что разговор выходит слишком однобоким, начальник тяжело вздохнул, после чего развернулся, глядя в окно, начав думать. Все это казалось ему тяжелым и грустным, словно подчиненный пытается взвалить скалу на его плечи, нести которую совершенно не хотелось.

– Нет, может быть, ты и вынудишь его мозги работать, заставляя в режиме стресса вспомнить все. А, возможно, наоборот заставишь еще больше закрыться, и эти воспоминания достать будет просто невозможно, – возразил Сергей Витальевич, вновь повернувшись к собеседнику.

– Вы хотите сказать, что нам нужно просто ждать, пока он сам все вспомнит? – удивленно спросил Андрей.

– Именно так, в отсутствие доказательств других вариантов у нас просто не остается, – подытожил начальник, глазами показывая, что вся эта беседа ему давно наскучила, прося выйти за дверь.

С момента выписки из больницы прошел практически месяц. Иван плотно обосновался в квартире Веры. Она даже выделила ему для этого отдельную комнату. Вещей у него особенно не было, все что есть – купленное на деньги медсестры. Конечно, мужчина пообещал ей все отдать, как только придет время, и сейчас такая возможность предоставилась.

Практически сразу после получения новых документов, создающих с нуля для него личность, Варенцов устроился на работу на машиностроительный завод Новосибирска. Как раз рядом с домом. Его неохотно хотели принимать туда, как неизвестного человека с загадочным прошлым, но все–таки решились из–за нехватки кадров. И не зря. Иван быстро освоил все премудрости сборки на конвейере, успешно орудуя гайковертом, прикручивая одни детали к другим. Те круглыми сутками приезжали к нему бесконечным потоком, вызывая чувство головокружения и вынуждая людей, любящих разнообразие, невольно заскучать, однако для него то было сродни расслаблению. Четкая, однообразная и монотонная работа позволяла успокоить нервы, устремляя весь поток мыслей на выполнение одних и тех же механических действий. Это позволяло ему на время забыть о том, что прошло уже почти два месяца с момента выхода из комы, и четыре в нее попадания, но он так и не вспомнил о том, как его зовут и кто вообще такой.