Присягнувшие Тьме - стр. 55

– Когда прикажете приступить к работе?

– С понедельника. Тридцать три года – самый подходящий возраст.

Рождество 2000 года скрепило наш союз.

Дальше шли двенадцать месяцев плодотворной работы.

Наша группа состояла из восьми офицеров, но на самом деле представляла собой тандем. Наши методы разнились, и в то же время мы дополняли друг друга. Я строго следовал правилам, не выдвигал обвинений без веских доказательств, проводил обыски, только когда точно знал, что ищу. А Люк любил риск и не ограничивал себя в средствах, чтобы сбить подозреваемого, прибегая к угрозам, силе и театральным эффектам. У него было несколько излюбленных приемов. Например, он выдумывал день рождения в Уголовном отделе на набережной Орфевр, 36, чтобы подозреваемый потерял бдительность, или прикидывался неуправляемым психом, стремясь запугать подозреваемого, блефовал с доказательствами, которые у него якобы имелись, вплоть до того, что отправлял подозреваемого в тюрьму «Санте» и по пути добивался признания.

Я был хамелеоном, сдержанным, пунктуальным, умеющим подстроиться под меняющуюся обстановку, а Люк – актером, который всегда работал на публику. Он лгал, манипулировал, применял силу – и всегда доискивался до правды. Он получал истинное удовольствие, когда успех оправдывал его циничные методы. Ради этого он предавал то, во что верил, используя оружие противника и оборачиваясь демоном, чтобы перехитрить демона. Ему нравилась эта роль мученика, преступающего закон, чтобы служить своему Богу. Отпущением грехов для него был уровень раскрываемости в нашей группе – самый высокий во всей Конторе.

Со своей стороны, я не питал никаких иллюзий, и мои католические запреты давным-давно испарились. Нельзя копаться в дерьме и не испачкаться, нельзя добиться признания, не прибегая ко лжи и не применяя силу. Однако я не потворствовал и не увлекался подобными методами дознания и обращался к ним скрепя сердце.

Между этими крайними позициями мы сумели найти равновесие. И благодаря нашей дружбе оно было выверено до миллиграмма. Мы вновь обрели друг друга, став взрослыми, как когда-то встретились в юности. То же чувство юмора, та же страсть к работе, то же религиозное рвение.

Коллеги со временем это оценили. Приходилось мириться со странностями Люка – с его всплесками адреналина, теневыми сторонами его души, с диковинной манерой выражать свои мысли. Он чаще говорил о влиянии дьявола или царстве бесов, чем об уровне преступности или кривой правонарушений. Нередко он начинал молиться вслух на месте происшествия: тогда окружающим, видимо, казалось, что он изгоняет бесов.