Пристроить Коляна - стр. 8

Самое главное цело и даже признаки утренней жизни еще совсем недавно подавало,  и это отлично просто. Ну, а остальное – уже потом. По факту. 

В коридоре, отгороженном от комнаты плюшевой портьерой того же дикого оттенка бешеной розы, что и основной пигмент этого гребанного алькова, нахожу свои кроссы. Интересно. Если я в кроссах, значит, скорее всего, не на байке. Уже хорошо. Ума хватило вчера на пьянку не брать любимого коня. 

Куртка валяется на полу, на ней, прямо на темной коже, отпечаток женской ноги в сапоге огромного размера. 

Секунду смотрю – и жмурюсь. Сууукаааа… Как хорошо, что я не помню прошлую ночь.

Организм , похоже, защитился.                                                                                                               

В куртке нахожу телефон. Разряженный. Больше ничего. Удостоверения нет. Будем надеяться, что я его не просрал. Не должен бы. Потому что, если да, то ходить мне опять в летехах. Второй раз не простят.

Засунут в самую срань, там, где даже вороны не летают… 

Занятый грустными мыслями, я пропускаю опасность. 

И потому, когда из комнаты доносится сначала шум, потом слоновий топот, а затем на удивление мелодичный голос : «Коленькааа…», я успеваю только замереть в полуприсяде, с одним кроссом на ноге. 

Роняю телефон, матерюсь, поднимаю, шарю второй кросс, и в это время в коридоре становится одновременно нечем дышать и негде стоять. 

Поднимаю затравленный взгляд…                                                                                                              

Ииии… Даааа…                                                                                                                                                 

Ну что сказать, Колян, вкус у тебя, однозначно, есть. А вот нюха  - нет. Отбило нахрен. 

«Нежная сирень» - явно побочка слезоточивых газов, скорее даже «Черемухи». Есть в нем что-то такое… Родное. Я пару раз попадал под флер, знаю, о чем говорю. 

А вот сама дама…                                                                                                                                          

Задумчиво оцениваю масштаб, и, кажется, начинаю понимать Рубенса. Есть в таких женщинах свой шарм, есть. 

Моя случайная любовница по формам , если и не превосходит знаменитых пышнотелых дам, то, по крайней мере, не уступает. И все эти чудесные формы – на редкость упругие и гладкие, и по цвету – нежно-розовые. Ладони сразу вспоминают тактильные ночные ощущения. Да, похоже, ночью мне это все ужасно нравилось мацать. 

И, судя по восхищению и легкой дурнинке в глазах дамы, я не посрамил честь российской полиции.