Пристрастие к смерти - стр. 36

– Вы предложили сопроводить его? – спросил Дэлглиш.

– Да, предложил, но он сказал, чтобы я не беспокоился, я и не стал настаивать – подумал, что ему хочется побыть одному.

Значит, отец Барнс не лишен чуткости, отметил про себя Дэлглиш и продолжил:

– Итак, вы дали ему ключ. Какой ключ?

– Общий. От южного входа есть только три ключа. Один – у мисс Уортон, у меня в доме хранятся два остальных. На каждом кольце – два ключа: один от южного входа, другой, поменьше, – от врат запрестольной ограды. Если мистеру Кэпстику или мистеру Пулу – это наши церковные старосты – требуется ключ, они приходят ко мне. Я живу тут рядом. От главного, северного, входа существует только один ключ, я всегда держу его у себя в кабинете и никогда никому не даю, чтобы он не потерялся. Впрочем, он слишком тяжелый, чтобы носить его с собой. Я сказал сэру Полу, что внутри он найдет буклет с описанием церкви. Его составил еще отец Коллинз, и мы все никак не соберемся его обновить. Буклеты лежат вон там, на столе у северного входа, и стóят всего три пенса. – Он с трудом, как человек, страдающий артритом, повернул голову назад, словно приглашая Дэлглиша купить экземпляр. Жест был жалким и трогательным. – Думаю, он взял один, потому что два дня спустя я нашел в ящике для пожертвований пятифунтовую банкноту. Большинство посетителей оставляют лишь положенные три пенса.

– Он представился?

– Он сказал, что его зовут Пол Бероун. Боюсь, в то время это имя ничего мне не говорило. Он не уточнил, что является членом парламента и баронетом, – ничего такого. Разумеется, когда он подал в отставку, я узнал, кто он. Об этом сообщалось в газетах и по телевидению.

Наступила пауза. Дэлглиш ждал. Несколько минут спустя голос священника зазвучал снова – теперь он окреп и стал более решительным.

– Полагаю, он отсутствовал около часа, может, чуть меньше. Потом пришел, вернул ключ и сказал, что хотел бы переночевать в тот день в малой ризнице. Конечно, он не знал, что она у нас так называется, просто сказал: «В маленькой комнате с кроватью». Кровать стоит там со времен отца Коллинза, то есть с войны. Он, бывало, оставался в церкви во время воздушных налетов, чтобы тушить зажигалки на крыше. А мы не стали ее убирать. Она оказывается кстати, если кто-то неважно почувствует себя во время службы или если я захочу отдохнуть перед полуночной мессой. Места она занимает немного, это всего лишь узкая складная кровать. Да вы же ее видели.

– Видел. Он как-нибудь объяснил свое желание?

– Нет. Оно прозвучало как обыденная просьба, а мне не хотелось расспрашивать. Он был не из тех людей, которых придет в голову подвергнуть допросу. Я только спросил насчет простыней и наволочки, но он ответил, что все необходимое принесет с собой.