Пристанище для уходящих. Книга 1. Облик неизбежности - стр. 27

Подросток окинул меня ироничным взглядом и отвернулся. Конечно, я ему не интересна. Девочка смотрела широко распахнутыми глазами, а малыш забыл про игрушку, показывая на меня пальцем. С криками приветствия девочка бросилась в мою сторону. Малыш посмотрел на нее и ринулся следом. Я отпрянула и уткнулась в стену. Их горячие прикосновения превратили меня в звенящую струну, и каждый крик заставлял болезненно вибрировать. Пока я по очереди становилась каждым из них, мир вокруг терял понятные очертания, а ощущение воды в ушах оказалось очень кстати, заглушив какофонию. Неожиданно идея побегать, издавая бессмысленные звуки, показалась не такой абсурдной.

Я подняла голову и наткнулась на недовольный взгляд Лорейн. Если бы я знала, чего она от меня хочет, сделала бы сразу. Лорейн что-то сказала. Я с ужасом послушала ее гудение, и меня замутило от неловкости.

Девочка загудела, я видела, как быстро двигаются ее губы, но не слышала слов. Малыш прыгал рядом, хватал меня за руки и тянул за собой. Девочка тоже потянула за руку. Я позволила ей усадить себя за стол, и застыла, вслушиваясь в проступающие сквозь гудение слова. Девочка поставила передо мной стакан с соком, тарелку и наложила кукурузы и тефтелю. Подошел малыш и пихнул в руку игрушку. Я растерянно рассматривала плюшевого слоненка, борясь с желанием выковырять ему глаз и посмотреть что внутри. Думаю, это было не мое желание. Девочка сунула вилку, но я долго не могла сообразить, что с ней делать. Так и сидела с вилкой в одной руке и со слоненком в другой, пережидая эффект гудения и ваты, а когда рискнула поднять голову, увидела, что все смотрят на меня. Не представляю, что они обо мне думали. Наверное, считали полной кретинкой. И я даже спорить не буду.

Я пыталась есть, прислушиваясь к беседе. Малыш оказался мальчиком по имени Бен, девочку звали Саманта, а подростка Джереми. Они обсуждали пропущенные в Портленде события – тренировку, детский спектакль, визит к врачу. Я уставилась на одинокую тефтелю на тарелке. Несправедливо обвинять меня в их неурядицах. Я не хотела ничего менять, не хотела прятаться от убийц, и уж точно не хотела тонуть в чужих эмоциях.

– Тереза, ты не ешь мяса? – вдруг спросила Лорейн.

Я испуганно посмотрела на нее, опасаясь драконова огня. Но выражение лица Лорейн не проясняло, насколько все плохо.

– Э-э-э, ем, просто не хочу, спасибо, – пробормотала я. В руках снова появилось ощущение хрупкого трепетного тельца кролика, и плоских эмоций существа, которое никак не может изменить свою судьбу, как и осознать ее. Зато олени могут. И единственный убитый мною олень до сих пор смотрел из темноты укоризненными глазами.