Приручи, если сможешь - стр. 2

Моё достоинство и… недостаток: я невероятно любопытна.

Еще будучи ребенком, без сожаления меняла конфету на какую-нибудь занимательную новость от знакомых.

Став старше, целенаправленно придерживала сладости, чтобы узнавать истории, не предназначенные для чужих ушей.

Сейчас чьи-то тайны, чьи-то проблемы, чья-то личная жизнь — часть моей работы и… моей жизни. Видимо, как компенсация отсутствия собственной.

— Все хорошо, Регин, спасибо! Мама в норме, Лада — отличница.

Специально уточняю, как дела у старшей сестры. Я в курсе, что она повторно вышла замуж и совсем недавно родила еще одного малыша.

— Вертится. Сейчас как раз ищет душевную помощницу, — посмеивается он. — По идее, для сына. На самом деле — для себя. А из агентства, сама понимаешь, присылают настоящих профи, они со своим договором, как в тисках. Не до душевности.

Да! Это то, что нужно! Предлог, чтобы связаться с человеком, беспокойство о котором зацепило душу еще два месяца назад.

— Коль, подай, пожалуйста, телефон, — прошу я Ника.

Наши встречи — единственное время, когда девайс отключен.

Редко. Поэтому позволяю себе эту роскошь.

Поверяю входящие. Ничего срочного.

Нахожу Юлю Вострикову.

Девчонку, мысли о которой регулярно дергают нервы.

Где-то глубоко внутри чувствую схожесть наших ситуаций. Не хочу, чтобы вместо спокойного и безопасного пути, она выбрала на всей скорости понестись вниз с горы, рискуя споткнуться и свалиться к подножию изувеченной, ободранной плотью.

Вызов.

Гудки.

Долго.

Соединение.

Шум уличной толпы.

— Регина, все в порядке? — раздается в трубке предельно встревоженный голос.

Мы не в тех отношениях, чтобы я могла звонить под предлогом «просто так» или «соскучилась». Успокаиваю её, прикрываясь вопросом о поиске подходящей няни для сестры Ника. Юля - будущий врач неонатолог, младенцы ее стихия.

Она расслабляется и разу же обещает прислать пару надежных контактов.

А теперь к главному:

— Юль, где ты? Энджи молчит, как партизан. Но ты же знаешь, это прямой путь усилить мой интерес, — специально упоминаю ее лучшую подругу, чтобы снизить вероятность посыла.

Она может.

Легко.

Но чем дольше длится ее молчание, тем отчетливее я понимаю, что имела все основания для тревоги.

Чувствую, как из-за моей тревоги вода в ванне покрывается корочкой льда.

— Ты согласилась на контракт Рудова? — озвучиваю я самое худшее из возможных предположений.

Егор Рудов — отец моего босса. Мне ли не знать о его делах. И единственная вакансия, где ему мог потребоваться медик, это…

Это полный п..здец!

— Да, Регин, согласилась. Но осталось всего ничего, я заканчиваю двадцать седьмого, — быстро выдает она в надежде, что я не смогу её перебить.