Принимая во внимание - стр. 32

– И над этим думали. Потому бригада, что обходит дом Иванова и близстоящие строения, опрашивает население на предмет того, видел ли кто-нибудь прохожих в ту ночь, до пяти тридцати утра. То есть до момента обнаружения тела.

– А что жена Иванова?

– Анастасия Кузьминична? Уехала, – вместо Ларионова ответил Малышев. – Домой, в Ленинград.

– Давно?

– Второго марта.

– То есть… – Глебский вскинул брови. – А ей сообщили о смерти мужа? – Подполковник повернулся в сторону Ларионова.

– Да. Завтра утром прилетает, московским рейсом.

«Совпадение? – подумал Глебский. – Или Иванов специально отправил жену второго марта, в день провокации? Нужно выяснить».

– Квартиру покойного осматривали? – поинтересовался Андрей Сергеевич у Ларионова

– Нет. Решили произвести осмотр по приезде хозяйки. И в вашем присутствии. Чтобы после не было претензий. Входную дверь опечатали. Завтра в девять, когда жена Иванова прилетит, встретим, оттуда в морг, на опознание. После к нам, в управление. На всякий случай вызову врача. В половине одиннадцатого будем на Пионерской. В какой из этих этапов пожелаете подключиться, решайте сами.

– Зачем сразу в морг?

– А какая разница? О том, что Василий Трифонович убит, она уже знает. А оттягивать… Не вижу смысла.

Над столом нависла гнетущая тишина. Только слышно было, как тикают настенные часы, да ложка в чашке Глебского постоянно постукивает о тонкие стенки стакана.

– Виктор Андреевич, – москвич оставил напиток в покое и двумя пальцами потёр кончик уха, – ещё такой вопрос. Убийца, как вы выразились, «обшмонал» Иванова полностью? Или что-то оставил? Не заметили, случаем, каких-либо несоответствий?

– Несоответствий? – Милиционер встал, провёл пальцами по пуговицам кителя. – Хорошее словцо: «несоответствия». Только не для данного случая. Как это ни странно, но кое-что непонятное имеется. Но это желательно видеть. Если не против, давайте проедем в морг.

Из дневника сотрудника Амурского областного

управления государственной безопасности

старшего лейтенанта Проклова В.В.

26 октября 1966 года

«…и взял со стола солёный огурец. Они у Александра Олеговича знатные: хрусткие, с перчиком. Можно ведро съесть в один присест. Чем мы с Мишкой, собственно, и занимаемся.

Мишка – художник. Картины пишет – залюбуешься. Природа. Архитектура города. Несколько картин на непонятную для меня тематику, что-то из фантастики. Я фантастику не люблю. А может, не понимаю. Что скорее всего. И ещё одно: Мишка безбожно пьёт. Утром ещё держится, а к вечеру едва на ногах стоит. Впрочем, слава богу, на окружающих его состояние никак не отражается.