Принцип развития в современной психологии - стр. 77
Данная гипотеза предполагала более детальную разработку и эмпирические доказательства для анализа функций субъектно-личностных взаимодействий и взаимоотношений в процессе психического развития. Наиболее разработанными гипотезами в настоящее время являются гипотеза контроля поведения как регулятивной функции субъекта и модель психического как ментальный механизм понимания.
По сравнению с моделью Самероффа, вводящей субсистемы регуляции и репрезентации, данные гипотезы (контроль поведения и модель психического) детализируют и демонстрируют свой потенциал в интерпретации некоторых особенностей психического развития.
Кратко опишем суть и доказательства гипотез о субъектной регуляции (контроль поведения) и ментальной организации (модели психического).
Контроль поведения рассматривается как единая система, включающая три субсистемы регуляции (когнитивный контроль, эмоциональную регуляцию, волевой контроль), которые основаны на ресурсах индивидуальности и интегрируются, создавая индивидуальный паттерн саморегуляции. Уровень развития данной интегративной характеристики определяется уровнем развития человека как субъекта, отражающего степень интегративности всех его психических особенностей и свойств. Эффективность контроля поведения связана с возможностями реализации психических ресурсов для решения жизненных задач, значимость которых определяется субъектом, им же отбираются осознанно и/или неосознанно стратегии их решения. Соотношение стратегий решения может указывать на профиль контроля поведения, на ресурсы функционирования которого они опираются.
Контроль поведения мы понимаем как психологический уровень регуляции, реализующий индивидуальные ресурсы психической организации человека, обеспечивающий соотношение внутренних возможностей и внешних целей. Контроль поведения является основой самоконтроля.
Программа экспериментальной верификации гипотезы контроля поведения проведена на детях от 4 месяцев до 3,5 лет в лонгитюдном исследовании, на детях 3–4 лет в лонгитюде процесса адаптации к детскому саду, в лонгитюдном исследовании подростков 13–18 лет, взрослых женщин, перенесших травму аборта, на взрослых мужчинах строго регламентированных (военные летчики) и не строго регламентированных профессий (фрилансеры, художники, научные работники). Она показала значительный потенциал и валидность данного подхода, позволяющего раскрыть последовательность становления составляющих контроля поведения (от недифференцированности на первом году жизни – к выделению эмоциональной составляющей на втором году и реципрокному взаимодействию когнитивной, эмоциональной и произвольной составляющих), т. е. гетерогенное и гетерохронное развитие (Виленская, 2007). Контроль поведения выступает предиктором адаптивных возможностей детей в ситуации привыкания к детскому саду, обеспечивает регуляцию поведения подростков в континууме защитных механизмов регуляции (Сергиенко, Ветрова, 2012), существенно отличается у женщин с травматичным опытом переживания аборта и без такового (Сергиенко, Микова, 2011). Сравнение мужчин с различной регламентацией профессиональной деятельности также позволило утверждать, что у людей со строгой регламентацией контроль поведения является более интегрированной структурой, чем у людей «свободных» профессий (Терехина, Сергиенко, Лекалов, 2014). Кроме того, междисциплинарное исследование контроля поведения и генетико-молекулярных маркеров у женщин, испытывающих предродовой стресс, показал, что гомозиготные генотипы СС и VV минералокортикоидного рецептора NR3C2 и генотип SS глюкокортикоидного рецептора N363S становятся предикторами риска контроля поведения у женщин с неблагополучным течением беременности (Чистякова, Савостьянов, Сергиенко, 2013).