Принцип матрешки - стр. 32
– Как и меня? – тихо спросила Чернушка.
– Почти. Ты более свободна, чем она. Она повязана, как Рабе.
– Хорошо, – успокоилась Чернушка. – Он не любит ее, – пояснила она Ганге. – Он любит нас.
Ганга поглядела на Чернушку, и мышцы лица ее расслабились.
«Пронесло», – подумал я.
– Ладно, – смирилась Ганга. – Пусть живет. Но в замке чтобы и ноги ее не было.
Я кивнул. Понимал, как трудно ей вновь воспринять известие о Ринаде. Ее предательства она не могла простить и спустя столько времени.
Принесли еду. В комнату с подносом в руках вошла озабоченная дворфа и доложила Ганге:
– Госпожа Ганга, все слуги в подвале. Прислуживать некому. Воины во дворе при оружии. Ждут…
Затем увидела меня и обрадованно воскликнула:
– Слава хранителю, вы тут, господин. Теперь я спокойна. Вот, поешьте с дороги.
Она поставила на стол поднос.
– А почему слуги в подвале? – спросил я.
– Чтобы жертв было меньше, – ответила за дворфу Ганга. – Это я отдала такой приказ.
– Ладно, пусть посидят, – не стал спорить я. – Сейчас поем и с Лирдой пойдем воевать.
Я подмигнул покрасневшей от удовольствия девушке.
– А я? – тут же спросила Ганга.
– А вы будете готовить замок к обороне. Вдруг у нас ничего не получится.
– Ладно, отправляйтесь, – недовольно произнесла Ганга, – только береги девочку. За нее я тебе твое волшебное яйцо оторву.
– Что за яйцо? – тут же встряла любопытная дриада.
Я поморщился. Мне изрядно надоели вопросы о моем волшебном яйце.
– У нашего господина есть волшебное яйцо, – серьезно начала объяснять Чернушка. – В нем спрятана его жизнь… Нет, смерть, – поправилась она. – Или жизнь? Мы точно не знаем. Его нельзя убить. Только если разбить это яйцо.
Глаза дриады стали как блюдца.
– Волшебное яйцо? В нем жизнь?
Она посмотрела на меня и заглянула под стол. Потом вылезла, густо покраснев, и не таясь спросила:
– И что это за яйцо? Как у гусей?
Я вздохнул. Сказки про мои тестикулы далеко разошлись по миру и стали обрастать небылицами. Одно неосторожное слово, брошенное на жертвеннике Беоты, породило нечто невообразимое. И куда деваться? Я стал придерживаться этой версии. Чем больше тайн вокруг меня, тем больше меня будут бояться враги.
– Яйцо не у меня, – ответил я с набитым едой ртом. – Оно на ждубе, ждуб на острофе. На ждубе лаец. В нем утка. В утке яйцо. В яйце иголка, которой меня можно убить. Но это страшная тайна, – сделав зверское выражение лица, добавил я. – Там моя смерть.
Дриада окончательно перестала соображать. Она таращилась на меня и не могла произнести ни слова. Затем прошептала, отчего сконфузилась еще больше: