Принцесса в академии. Суженый - стр. 41
Озриэль издал стон облегчения.
– Так гораздо лучше! Так ба была здесь?
– Не просто была, она-то и передала оболочку.
– Давай с самого начала, – попросила Эмилия и удобно устроилась на соломе, приготовившись слушать.
Удовлетворить ее просьбу немедленно не получилось: Эол Свирепый, справедливо рассудив, что опасность миновала, указал на выход.
– В свою камеру, принцесса.
– Да-да, сейчас. – Я повернулась к Озриэлю, заправила ему локон за ухо и вложила во взгляд всю нежность и безумную радость, которые меня сейчас переполняли.
Он прижал мою руку к щеке, отчего угомонившиеся было бабочки снова затрепетали в животе.
Проходя мимо великана, я остановилась и подняла голову.
– Спасибо.
Он встретил это каменным лицом – маневр, который отныне не мог меня обмануть. Правда «спасибо» от мадам он не смог проигнорировать так же стойко: лицо пошло пятнами. Казалось, еще чуть-чуть, и он бухнется перед ней на колени, как перед мадам Лилит возле фонтана, и принесет присягу верности. Великан таки сдержался.
Когда он ушел, я рассказала друзьям все по порядку.
– То есть бабушка Озриэля устроила мадам Лилит сюрприз, явившись вместо Ореста? – переспросила Эмилия. – Я все правильно поняла?
– Ага, а та не сразу распознала подмену и не успела принять меры. Не знаю, на какие точки нажала госпожа Остиопатра, но мадам Лилит выглядела не слишком-то счастливой.
– Знаете, я уже хочу познакомиться с этой леди! – заявила мадам и встряхнула кудряшками.
– Надеюсь, ба на тебя не кричала или вроде того? – нервно спросил Озриэль.
– Ничуть не бывало, – успокоила я. – Скажу больше: кажется, мы с ней нашли общий язык.
– Эй, народ, – позвал Магнус, осторожно отгибая края свертка – кажется, тут что-то еще шебуршится…
Только тогда я вспомнила последние слова ифритки – о том, что внутри есть кое-что и для меня.
– Не трогай, Магнус! – воскликнула я и вскочила на ноги. – Это может быть…
Последний краешек отогнулся сам собой, оттуда вылетел красно-золотой вихрь, подхватил опешившего паука и поднял к потолку.
– …опасно, – докончила я, глядя на Магнуса, растерянно бегающего по бархатной подушке и, не удержавшись, расхохоталась.
– Не вижу ничего смешного, Оливия, – сердито заметил паук. – Кто-нибудь, снимите меня отсюда.
– Прости, – повинилась я и бросила на Озриэля вопросительный взгляд.
Ифрит сидел с раскрытым от удивления ртом. Опомнившись, приказал:
– Вниз!
Подушка повиновалась так резво, что Магнус заверещал, вцепившись в нее всеми лапками. Но приземление вышло мягким. Едва она коснулась пола, паук спрыгнул и поспешил прочь. Озриэль подошел, нагнулся и поднял подушку.