Принцесса, подонки и город тысячи ветров - стр. 82
Каких трудов мне стоило не выдать себя, заслышав дорогое сердцу имя! И всё равно в гостиной двухэтажного особняка на аллее Пионов прямо за спиной Стордаля на один короткий миг застыл льдом и беззвучно рассыпался на мелкие осколки воздух. Однако не думаю, что он заметил.
Сомнений не было: это моя Абертина. Она всегда заваривала именно этот чай. Как незаметно пробраться к ней, зарыться лицом в сухие жилистые ладони, предупредить, чтобы не выдала дочь прежних хозяев? Ещё придумаю, но в следующий раз.
Чаем первый урок и завершился. Прежде чем я смогла выдумать причину для бегства, Коста сам решил, что на сегодня достаточно.
– Я не хочу снова услышать, что меня слишком много. Поэтому продолжим, когда сама будешь готова. Буду тебя ждать, Ветерок, – лёгкий поцелуй в щёку, словно не было неудобных вопросов и очевидных, пусть и не произнесённых вслух, ответов.
Родное Дно встретило обычной пьянкой на подворье, ржущими в голос мужиками во главе с Ульвеном-волком и хлопочущими над лягушонком бабочками.
– Ну, и кому из вас, подонки, на двух ногах ходить надоело? – устало спросила я, рассмотрев своего малька. Нос у Хвенсига был разбит в кровь, руки-ноги ободраны до мяса, а немудрящую одёжку теперь только на выброс. – А то живо у меня Дрошке компанию составите.
– Ветерок, так ты ж сама грозила мальку ноги переломать, – ухохатывался волчара. – Вот с него самого и спрашивай, а других виновных нет!
– Ди… ди-итя ветра! – аж икал от смеха Ольме. – Я, грит, как старшая моя буду! Любые крыши нипочём! С первого же прыжка сверзился – да так, что всю черепицу животом сосчитал!
Хвенсиг насупился и отмахнулся от сердобольной Режки, что прижимала ему не первой свежести платок к носу. Прогнусавил:
– Ну, а чего… Раз девка может, то я чем хуже?..
– Режин, дай-ка.
Я брезгливо взяла окровавленную тряпицу и через неё с хрустом вправила на место сломанную носопырку.
– А-аааа! – взвыл от новой боли лягушонок.
– Это за «девку». За остальное при всех позориться будешь или пойдёшь уже, пока хотя бы уши целы?
Малёк ещё что-то прогундосил, но все звуки потонули в новом взрыве смеха.
– Принцессу слушай, икринка! – сопроводили его напутствиями подонки. – Она из тебя человека сделает!
Сама виновата. С тех пор, как взяла лягушонка под себя, толком ему внимания не уделяла. А он во Дворце в последние дни сам себе предоставлен, вот и наслушался всякого. Наверняка подначил кто-нибудь, а тот и повёлся.
Моя способность быстро и бесшумно передвигаться по поверхностям разной высоты и через разные препятствия местным давно была известна. Мне не составляло труда белкой взлететь по водостоку, перемахнуть с него кувырком на крышу, чтобы с разбега покорить уже следующую. Лестницы, перила, стены – каждый элемент городской архитектуры был мне помощником в этом стремительном забеге.