Принцесса-папарацци - стр. 45
Я не стала говорить, что сейчас близка к этой мысли.
– Ээээ… Знаешь, Наташ… Просто я никогда не рассматривала свою внешность как ресурс.
– И напрасно. Некоторые модели делают миллионы долларов только на внешности.
– Наверное, ты права… Просто… мне надо привыкнуть к этой мысли.
Наташка хмыкнула и обиженно прищурилась, видимо решив, что я осуждаю ее поведение. К счастью, как раз в этот момент вернулся Алексей с термосом.
Мне было жаль этого веселого, доброго, благородного человека. У него изначально не было ни малейшего шанса. Ни полшанса. А он об этом не подозревал. Он жил в прекрасном мире таежного города в окружении сопок и был бесконечно далек от хитроумных интриг коварных продюсеров. Она ему просто нравилась. Безупречная питерская красавица с вечно туманным, как утро над Невой, взглядом и с обледенелым под ленинградскими метелями сердцем.
И я уже знала, что надеяться не на что. Чуда не произойдет. Потому что она довольна своей безупречной жизнью и не захочет ничего менять.
Через четыре часа с четвертью мы дождались свой КамАз и выбрались на трассу.
Алексей довез нас до города и сказал на прощание, что мы можем звонить ему в любое время дня и ночи и по любым вопросам. Смотрел он при этом, конечно же, на Наталью.
В гостинице, едва оформив документы и сдав технику в камеру хранения, я бросилась в ванную и заперлась там.
За неделю волосы успели превратиться в паклю. Я быстро опрокинула в ванну маленькие бутылочки гостиничного геля для душа. Тут же поднялась высокая белая пена, взбитая мощной струей воды. Я погрузилась в эти пахнущие лаймом облака и забыла обо всем на свете.
Через полчаса я вышла из ванной. В нашем номере люкс никого не было, на кровати я нашла записку от Наташки. Подруга писала, что они ждут меня в холле гостиницы, чтобы вместе пойти в ресторан – отметить возвращение из заповедника.
После недели, проведенной в глухой тайге, все это казалось таким нереальным – номер люкс, пенная ванна, ужин в ресторане. А ведь мне предстояло еще выбрать наряд и уложить волосы!
Я решила не слишком наряжаться, чтобы лишний раз не провоцировать Хенри на язвительные замечания. После недолгих колебаний остановилась на темно-коричневых брючках с широким поясом и шерстяном свитере в тон.
Волосы цвета коньяка рассыпались по плечам, и я стояла как завороженная, глядя, как под светом электрической лампы в них вспыхивают рыжеватые искры. Как мало, оказывается, нужно для счастья – всего лишь вымыть голову.
Я уже отвыкла пользоваться косметикой и потому лишь слегка подвела глаза, чтобы подчеркнуть глубину взгляда.