Принцесса-невеста - стр. 17

– Мне кажется, Билли мог бы учиться и поприлежнее. – Или: – Для своего уровня Билли пишет контрольные просто замечательно. – А чаще всего: – Я не знаю, миссис Голдман, что же нам делать с Билли?

Что же нам делать с Билли? Вопрос преследовал меня все первые десять лет. Я прикидывался, будто мне по барабану, но втайне боялся до смерти. Все и всё шло мимо. У меня толком не было друзей, ни одна живая душа не разделяла моей одержимой любви к играм. Я все время был очень-очень-очень занят, но, пожалуй, если надавить, мог бы и признаться, что в суете своей ужасно одинок.

– Что же нам с тобой делать, Билли?

– Не знаю, мисс Рогински.

– Как ты мог провалить контрольную по чтению? Я своими ушами слышала, что ты сам употреблял все эти слова.

– Простите, мисс Рогински. Я, наверное, не подумал.

– Ты всегда думаешь, Билли. Просто не о контрольной по чтению.

Оставалось лишь кивнуть.

– А теперь о чем?

– Не знаю. Не помню.

– Опять про Стэнли Хэка?

(В те годы и еще много лет Стэн Хэк был третьим бейсменом у «Чикагских щенков»[22]. Я однажды видел его с открытой трибуны, и даже на таком расстоянии у него была светлейшая улыбка, какая мне только встречалась, и я по сей день готов поклясться, что он несколько раз улыбнулся мне. Я его обожал. И бил он так, что мама не горюй.)

– Про Бронко Нагурски. Это футболист такой. Великий футболист, и вчера в газете написали, что он, может, вернется к «Чикагским медведям»[23]. Он ушел, когда я был маленький, но если вернется и я кого-нибудь уговорю меня сводить, я тогда увижу, как он играет, и, может, тот, кто меня отведет, с ним тоже знаком, и я тогда, может, увижу Бронко Нагурски после игры, а если он проголодается, я ему дам бутерброд, – может, я бутерброд с собой прихвачу. И я вот думал, какие бутерброды любит Бронко Нагурски.

У нее аж плечи опустились.

– У тебя замечательно развито воображение, Билли.

Не помню, что я ответил. Наверно, «спасибо» какое-нибудь.

– Но приспособить его к делу мне не удается, – продолжала она. – Почему так?

– Наверно, мне нужны очки, а книжек я не читаю, потому что слова мутные. Тогда понятно, почему я все время щурюсь. Может, если б я сходил к окулисту, а он прописал бы мне очки, я бы читал лучше всех в классе и вы бы не оставляли меня все время после уроков.

Она только указала себе за спину:

– Займись делом, Билли. Сотри с доски.

– Да, мэм. – Я стирал с доски лучше всех в классе.

– Мутные слова? – после паузы переспросила мисс Рогински.

– Ой нет, это я придумал.

И я вовсе не щурился. Но она так расстраивалась. Постоянно. Это уже третий год длилось.