Принцесса на горошине. Не такая, как все - стр. 37

– Дима, это не просто родственники. Речь идёт о моей матери.

Он отложил бумаги, которые до сих пор держал в руках, с дивана поднялся.

– А мне кажется, речь идет о шантаже. Тебя пытаются припереть к стенке.

– Что ж, – вздохнула я, – у них получается.

Абакумов забегал по комнате.

– Лысовский прав. Нужно немедленно принять меры. Не дай Бог вся эта история выйдет в свет. Да нас всех с потрохами съедят!

– Кого это – нас? – не удержалась я от вопроса.

Дмитрий Алексеевич остановился передо мной, взглянул выразительно.

– Марьяна, я знаю, что ты злишься на меня, но, мне кажется, что не время.

– Я не злюсь, Дима.

– Ты понимаешь, какой масштаб может принять этот скандал? Александр Дегтярев «похоронил» свою жену! Заживо!

Я кивнула.

– Понимаю.

– Нужно решать вопрос радикально, – выдохнул он.

Я моргнула. Решила поинтересоваться:

– Это как? Похоронить её по-настоящему?

– Что за ерунду ты говоришь? – тут же возмутился он. – Нет, конечно. – Дмитрий Алексеевич упер руки в бока. – Придётся дать им денег, – сказал он. – Они же этого и хотят, да?

Я промолчала. Мне было неприятно об этом слышать. Мне бы, если честно, хотелось бы узнать, что дело не в деньгах, а именно во мне.

А вдруг мама хочет увидеть, узнать меня? Такое ведь может быть?

В гостиную заглянула Шура. На меня посмотрела, затем на Дмитрия Алексеевича. Поинтересовалась:

– Ужин подавать?

Абакумов кивнул.

– Подавайте, Шура.

В его голосе проскользнули хозяйские нотки, для себя я этот факт отметила, но обсуждать, даже раздумывать на этот счёт, у меня в данный момент желания не было. Поэтому я лишь кивнула Шуре, которая вопросительно на меня поглядывала.

– Я ей не нравлюсь, – сказал мне Димка, когда Шура вышла.

Я лишь плечами пожала.

– Тебя это беспокоит?

– Неприятно, знаешь ли.

Я за Димкой украдкой наблюдала, он прошёлся по гостиной, остановился у окна, сунул руки в карманы брюк. Он был привлекательным и притягательным мужчиной. Меня он тоже, в своё время привлёк и притянул к себе. Я даже влюбилась. А вот теперь смотрела на него, и чувство влюблённости во мне ещё было живо, но я уже не помнила, за что именно я его полюбила. Смотрела на Дмитрия Алексеевича и задавала себе этот вопрос.

– Дима, ты хочешь мне что-то сказать? – Вопрос вырвался у меня сам собой.

Он обернулся на меня через плечо.

– Мне кажется, своим присутствием в твоём доме, я уже всё сказал. Или ты не рада меня видеть?

– Рада, – признала я. – Мне не нравится быть одной.

– Только поэтому? Потому что тебе не нравится быть одной?

– Не придирайся к словам, пожалуйста. Я лишь пытаюсь уберечь свою психику и самолюбие.