Принцесса на горошине. Не такая, как все - стр. 22
– Я вас слушаю, – поторопила я её.
Девушка приглядывалась ко мне. Присматривалась, её взгляд был очень внимательным, даже придирчивым. Но она всеми силами пыталась скрыть своё столь откровенное любопытство, вот только не получалось.
– Меня зовут Лиля, – проговорила она. Причем, таким тоном, словно это что-то объясняло.
Я кивнула после её слов.
– Очень приятно. Зачем я вам понадобилась, Лиля?
– Мы слышали о твоём… вашем отце, что он умер.
Я слегка нахмурилась.
– Да. А вы – это, собственно, кто?
И вот тут она выпалила:
– Я твоя сестра.
Я в молчании её разглядывала. Даже отступила на полшага, окинула девушку взглядом. Затем посмотрела на Пал Палыча. У того на лице было написано скептическое выражение, он даже фыркнул презрительно, подошел и попробовал незнакомую девицу от меня оттеснить.
– Ты бы шла, красавица, по своим делам, – проговорил он, прихватив девушку за локоть. – Марьяне Александровне не до твоих выдумок.
Девушка дернула рукой, за которую Рыков её удерживал.
– Я не вру! Это правда!
– Девушка, у меня нет сестёр, – вздохнула я, устав от этого представления. Повернулась и направилась обратно к машине.
Рыков девушку оттеснил к тротуару, тоже направился к автомобилю. Я успела сесть на заднее сидение, а незнакомая девица ринулась вперед, заглядывая в салон. И выкрикнула:
– Вашу маму зовут Любовь! Любовь Витальевна Дегтярева, в девичестве Шальнова. Ведь так?
Я жестом остановила водителя, который уже собирался захлопнуть дверь. На девушку опять взглянула, на этот раз в моём взгляде было больше заинтересованности. Правда, Пал Палыч с переднего сидения, на котором успел устроиться, подал голос:
– Марьяна, кого ты слушаешь?
А я смотрела на девушку. Затем кивнула, правда, вслух проговорила:
– Допустим.
Худенькая блондинка, поняв, что я не уезжаю, слушаю её, вскинула голову и взглянула на меня с вызовом.
– Она и моя мама.
Становилось всё интереснее и интереснее. Я снова окинула девицу изучающим взглядом. После чего поинтересовалась:
– Сколько тебе лет?
– Двадцать четыре.
У меня вырвалась усмешка.
– Дорогая, моя мать умерла, едва мне исполнилось три года, – пояснила я ей. – Ты никак не можешь быть моей сестрой. – Я опустила на глаза тёмные очки. Попросила: – Володя, поехали.
Водитель почти успел захлопнуть дверь со стороны моего сидения, как я услышала:
– Ты уверена?
Дверь захлопнулась, и я застыла в тишине. Пал Палыч тоже молчал, я только наблюдала, как он развернулся на сидении, уж как-то нарочито медленно, и в полном молчании принялся смотреть вперед через лобовое стекло. Володя открыл дверь со стороны водительского сидения, сел, посмотрел на начальника. Поинтересовался: