Принцесса из одного места - стр. 2
На этой фразе в комнате раздался оглушительный треск – это сломалась столешница от удара кулака Его Величества Отиса Третьего.
– Зайка, так нельзя, – проворчала от окна мать Его Величества – вдовствующая королева Миневра, – пожалей свои нервы!
– Мама, какие нервы с такой дочерью? – мученически вопросил Отис. – У меня не осталось ни нервов, ни почек, ни печени!
– Не сваливай на ребенка вред, причиненный твоему организму алкоголем, – невозмутимо заметила королева и звякнула спицами – она вязала салфеточку под ночную вазу. – Лучше скажи мне, ответил ли согласием наш возлюбленный друг, король Неверии Панч Первый на твое предложение женить его сына на нашей девочке?
– Пока нет, – буркнул Отис и, поморщившись, продолжил читать вслух: – «Вчерашний бал был по обыкновению скучен, ведь на нем не было „выгодной партии“. Гости много ели и еще больше пили, сплетничали друг о друге, танцевали… Ты знаешь, я говорю всем, что у меня после травмы в детстве деревянная нога, понимаешь, как-то неудобно отказывать юношам, которых отцы заставляют приглашать меня на танец только потому, что я – твоя дочь. А так они сами отвали… отказываются, просят прощения за беспокойство и уходят счастливые. Папенька, ты это имел в виду, когда говорил, что правитель должен делать свой народ счастливым? Если да – тогда я истинно твоя дочь и умница, правда?»
– Деревянная нога? – оторвалась от вязания Миневра. – Как это мило!
– О, боже, боже… – простонал Его Величество и снова взглянул на письмо. – «К завтрашнему балу все девушки потребовали новые платья, поэтому местные швеи и белошвейки сбились с ног, забыв не только о еде, сне, но и об естественных нуждах. Мне нет причины беспокоиться, поскольку еще четыре сундука с платьями, привезенными из столицы, стоят нераспечатанными. Но, честно говоря, я подумываю надеть что-то совсем простое, например, рубище, в котором позировала Красному носу…».
– Надеюсь, там не очень глубокое декольте? – осведомилась Ее Величество.
Отис зарычал и зажевал уголок письма.
– Зайка, вынь бяку изо рта и возьми себя в руки! – укорила мать.
Зайка послушно выплюнул письмо, дрожащей рукой расправил его на колене и продолжил:
– «Вот, думаю, брать ли с собой на бал гусей в качестве антуража? Бабушка (поцелуй ее от меня) однозначно сказала бы: „Да!“, а ты как думаешь?»
– Альвина, мое солнышко! – расплылась в улыбке вдовствующая королева.
– «В общем, вечер был скучен. Ужинать (ни в чем себе не отказывая) я не стала – в меня больше не лезло. Вернувшись домой, я умылась и легла спать, надеясь утром встать пораньше, чтобы написать тебе это письмо и отправить фельдъегерской почтой. Твой поверенный, дядюшка Кевинс, очень мил. Он всегда приходит в одно и то же время, выполняя твое указание забирать у меня ежедневные отчеты о поведении. Если когда-нибудь его найдут мертвым в канаве – не вздумай думать на меня! На сем прощаюсь, мой грозный повелитель и любимый папенька. Не забудь еще раз поцеловать бабушку». Постскриптум: «Как думаешь, может, взять на бал не гусей, а овец? Они такие милые… Твоя дочь, принцесса Кармодона Альвина».