Принцесса Иляна - стр. 55
Все красавицы вскочили и побежали исполнять королевскую просьбу-приказ, а через минуту вернулись, и за ними теперь следовали двое слуг. Один тащил подставку, а другой – картину, обёрнутую в сукно. Установив портрет, но в обёрнутом виде, слуги поклонились королю, затем – дамам, после чего, пятясь, вышли и плотно прикрыли за собой дверь.
Юные особы потянулись к картине, однако услышали строгий голос Матьяша:
– Нет, это для Илоны. Пусть она и откроет.
Все четыре особы окружили кузину Его Величества, и начали осыпать просьбами с четырёх сторон:
– Илона! Илона! Ну что же ты! Пожалуйста, дай нам посмотреть. От тебя не убудет.
Даже Эржебет присоединилась к просьбам:
– Девочка моя, дай же нам посмотреть.
Пришлось уступить. Илона отложила вышивание, встала, подошла к картине и развернула сукно. Поначалу стало страшно, что придётся встретиться взглядом с человеком, изображённым на холсте. Пусть это оказалось бы нарисованное лицо с нарисованными глазами, но всё равно было как-то не по себе.
К счастью, человек на портрете смотрел куда-то в сторону, будто не замечая свою возможную невесту, и от этого стало спокойнее, но одеяния из красного бархата, почти что цвета крови, напоминали, что на картине изображён не кто-нибудь, а Дракула.
Илоне также бросилось в глаза, что он заметно старше неё. Не старик, конечно, но в чёрных усах и таких же чёрных длинных волосах уже виднелась седина, да и лицо немного осунулось, что тоже говорило о возрасте, ведь с годами все лица становятся либо осунувшимися, либо одутловатыми.
Возможная невеста вдруг вспомнила свои недавние рассуждения о том, что острые черты лица обычно присущи злодеям, и подумала, что Дракула своей внешностью подтверждает правило. Острый прямой нос, острый подбородок, острые скулы. Округлую форму имели разве что брови и нижняя губа, видная под линией усов, а вот сами усы вместо того, чтобы плавно закручиваться вверх, по моде, тянулись прямо и лишь на самых кончиках завивались в колечко.
«Весь прямой и со многими острыми углами. Есть ли в этом человеке хоть что-то мягкое и доброе?» – размышляла Илона, разглядывая изображение, а тётушка, поднявшись с кресла, почему-то не торопилась приблизиться к портрету, как и юные придворные дамы. Возможно, они оставляли место Матьяшу.
– Итак, кузина, – произнёс он, становясь по правую руку от Илоны, – представь, что это просто человек, с которым я хочу породниться. Просто человек, которого ты не знаешь. И вот я спрашиваю тебя: могла бы ты за него выйти? Что ты ответишь?
Наверное, кузен Матьяш ожидал услышать «могла бы», но Илона исчерпала ещё не все доводы: