PRINCESS новелла - стр. 10
– Ваше божественное величие, мы прибыли к ночлегу. Завтра вы увидите оазис Амона. – Он стоял рядом с лошадью Авлета, ожидая распоряжений.
Фараон очнулся от навалившейся дремоты, осмотрелся. Рабы уже отводили верблюдов к стоянке, располагая животных на ночлег. Поклажа снималась с животных и с тюков отбирались порции сена для кормления. Осторожно погонщики верблюдов опускали животных на песок сначала на передние ноги, и на задние. Это было необходимо для того, чтобы верблюд не ложился на бок, иначе наследующий день он не захочет вставать и поднять животное очень трудно, уходит на это почти целый день. Охрана фараона свела лошадей вместе и поила каждую из кожаных бурдюков, затем специальные мешки с овсом были подвешены на головы лошадей так, чтобы овес лошади могли есть. И люди стали разводить костры и готовится к приготовлению пищи и ночлегу в холодной ночи пустыни.
– Да, Креон. Я не вижу моих поваров и места, где готовится мой ужин? – слезая с лошади, с упреком сказал проводнику фараон.
– О, божественный, костер уже горит за шатром. Там слуги освежевали последнюю овцу, и повара готовят пищу для вашего царского величия и вашей божественной дочери. – Глядя в песок, склонив голову, говорил проводник.
– Скажи, Креон, – смягчившись, стал говорить Авлет, – кормилица Онисия там с ними?
– Нет ее. Она сказала мне, чтобы я предупредил тебя, божественное величество, что в храме Амона Ра она будет ждать завтра.
– Ты свободен Креон.
Водитель каравана, не глядя на царя, со склоненной головой, сделал шагов пять, назад, повернулся спиной, и удалился к погонщикам верблюдов, что готовились к приему пищи и ночлегу.
Авлет, отдал поводья подошедшему рабу, что ждал невдалеке и, встретив дочь, которая в это время подошла, вместе с дочерью направился к шатру. Прохладным прикосновением внезапно появился свежий легкий ветерок. Приятно коснулся щек принцессы, зашевелил ее каштановые кудри у висков и на высоком лбу. С дуновением ветерка, вдруг, раздалось жалобное завывание. Звуки то стихали, то с новой силой возникали вновь, возбуждая у Клеопатры тревожные предчувствия надвигающейся ночевки в пустыне.
– Отец, что это? – опасливо спросила Клеопатра, – будто кто-то плачет, взывая о помощи?
– Это поющие пески пустыни. Когда дуют сухие ветра, пустыня плачет и просит у неба дождя. – С отцовской теплотой в голосе ответил Авлет.
В шатре Клеопатра устало присела на кушетку и, глядя на отца, произнесла:
– О! Как я устала за этот переход. Каждый день бесконечный ряд желтых и белых барханов песка, отражающих солнечный свет, что слепит глаза. Песок хрустит на зубах, пудрой сыплется с волос. Я больше не могу выносить этой жаркой пустыни, ржание лошадей, и громких голосов этих мужланов из твоей охраны, которые рассказывают друг другу гадости о женщинах и при этом ржут, как табун жеребцов на пастбище, захлебываясь от смеха. – Вздыхая, высказала принцесса досадное и наболевшее свое недовольство родителю, надеясь на поддержку его любящего сердца. Авлет же спокойно смотрел на дочь, никак не реагируя и не желая отвечать ей. Холодная реакция отца еще больше стала раздражать Клеопатру.