Принц Шарль-Жозеф де Линь. Переписка с русскими корреспондентами - стр. 88

Отлично видно, что в любви, как и в религии, Вы православная и раскольница. Если у меня есть надежда Вас обратить, я подарю Вам ладанку с мощами, которую ношу на шее.

Госпожа Коттен в этом знаток. Она великолепно описывает самыми яркими красками те мгновения, когда героиня готова сдаться. Я бы не стал, подобно ее знаменитому Аделю, отнимать жизнь у стольких христиан, мусульман и бедуинов, но вдохнул бы жизнь в такое прелестное маленькое существо, как Вы.

Дозволяю Вам, любезная княгиня, мне ответить.

Нет, нет, я не стану писать Вам, любезная княгиня, тем паче, что я люблю Вас на этом расстоянии, но я все же хочу немного поболтать с Вами и Вас побранить. Как можно быть такой безмозглой курицей? Пуститься в бегство по полям, военным лагерям вслед за беспорядочно отступающими войсками? А после этого отправиться в Дрезден и провести там зиму. Вам следовало поехать с нами в Пресбург506. Мы там жили очень спокойно. Но Вы ищете тревог и досадуете, если с Вами не приключится какая-нибудь беда. Французы бы Вас не побеспокоили, они не потрудились выяснить, кто здесь, равно как и в Венгрии, находился, из какой страны, какого ранга. Они даже не удостоили нас, никчемных генералов507, чести взять в плен.

Они воспользовались лишь теми, кто был им полезен, обесчестив себя, равно как и министров, которые тех выбрали, и глупейшую, бездарнейшую коалицию.

У меня нет желания платить за проигранные пари, что войны не будет, поскольку все продолжается и пари недействительны. Состоялся всего один забег, в котором одни люди столкнулись с другими. И было сказано, что более не надо сталкиваться. Более не надо сталкиваться.

Вот история шести недель, которые не стоят шести недель кавалера де Фобласа508. На то, чтобы описать ее иначе, ушло бы больше времени, чем на совершенные глупости. Если бы Пруссии не угрожали и в Эгере509 состоялась бы встреча, на чем я в свое время настаивал, то не пришлось бы встречаться в Аустерлице. Славный Пейджет, прочитавший напечатанные депеши, сказал мне: «Никаких военных действий, если нет уверенности в кабинете Берлина», и был прав. Его отозвали, к моей досаде.

От стыда, от коего никак не избавлюсь, я ни у кого не бываю, ни у посла, ни у кого-нибудь на ужине, ни при дворе, ни в собрании. Занимаю себя чтением до трех часов ночи записки к одной баронессе510, составленной из сих оборотов, в коих блещет острый ум и дышит любовь. «В котором же часу узрю мою красу?»

Славный Борис511 и почтенная Шувалова512 не будят меня звуком своих голосов. Неугомонная Демидова пребывает в восторге от того, что приехал ее разлюбезный