Принц - стр. 10
Олигархи и их антинародная деятельность – одна из излюбленных тем Изольды Борисовны. Мучительно пытаюсь представить олигарха, живущего в нашей пятиэтажке, а соседка тем временем продолжает:
– У каждого по пять, нет, по десять штук машин, так они еще и табуны лошадей во дворе будут разводить! Куда мы катимся?
Изольда Борисовна традиционно нуждается только в слушателе, а не в собеседнике. Отчего мне не хочется просить Изольду Борисовну о помощи? Наверное потому, что если она станет моей спасительницей, то в ближайшие полгода все соседи и жители близлежащих домов, в том числе и я, будем обречены постоянно выслушивать душераздирающую историю о том, как ко мне в квартиру проник сумасшедший олигарх-извращенец, переодевшись в костюм средневекового рыцаря. «Нет, лучше умереть от рыцарского меча», – решаю я, бормочу что-то насчет кипящего на кухне чайника, невежливо прощаюсь с соседкой и закрываю дверь, осознавая, что либо мой мозг уже фатально затронут вирусом сумасшествия, либо я нахожусь под гипнозом.
Вернувшись, как послушная сомнамбула, в комнату, замираю на пороге, потому что зрелище, открывшееся передо мной, необъяснимо и потрясающе. Рыцарь лежит на диване, откинув голову на подушку и, кажется, спит. Огромный, рыжий, живописный. Но ведь я не нашла снотворного.
Помедлив, осторожно, на цыпочках, приближаюсь к эрлу. Он либо спит, либо очень искусно притворяется. Дыхание ровное, да и поза вполне расслабленная. Присев на корточки, начинаю разглядывать его, не в силах справиться с приступом бабского любопытства. Мой похититель – рыжий в полном смысле этого слова. Рыжие волосы, рыжеватая щетина, брови и ресницы рыжеватого оттенка, я даже вижу пятна веснушек на чуть искривленном носу. Грубый шрам на подбородке. Кожа обветренная, словно человек, на самом деле, странствовал или много времени провел на свежем воздухе. То, что я приняла за камзол, скорее, длинная рубаха из грубой бархатистой ткани, расшитая на груди позументом и перетянутая широким кожаным поясом, украшенным металлическими бляхами с узором. Мне ужасно хочется пощупать ткань, она совсем не похожа ни на одну из тех декоративных, из которых по моим представлениям обычно шьют театральные костюмы. От рыцаря пахнет лошадью и еще чем-то необъяснимо нездешним. Он вдруг вздыхает, шевелится и совершенно четко произносит нечто непонятное:
– Хи зесих энд за фразен1…
Вздрагиваю и отпрыгиваю, чуть не падая, замираю, похолодев. Эрл, тем временем, продолжает свою речь, не открывая глаз:
– Ин зедвола… ливде… зе бреотон эалонда…