Принц и злая ведьма - стр. 16
Марк продолжал бессовестно посмеиваться.
– Не, тебя серьезно допустили к детям? – не унимался он. Рука так и чесалась залепить этому гаду хороший подзатыльник.
– Да, целых три дня на практике, – буркнула зло. – Ничего смешного, у меня даже неплохо получалось. Пока на четвертый день директор не решил залезть мне в трусы, – от одного воспоминания об этом меня передернуло. Омерзительно. Старый потный извращенец, который лет двадцать не видел никого симпатичнее своей растолстевшей женушки.
– О, и на этом практика закончилась? – недвусмысленный жест бровями и подмигивание.
Что? На что он сейчас намекает? Это было слишком прозрачно. Внутри всё сжалось. Так вот, значит, какого ты мнения обо мне, Марк Громов. Все случилось раньше, чем я смогла осознать и прочувствовать вылившееся на меня только что дерьмо. Я схватила чашку и выплеснула остывший кофе прямо в лицо своему «благодетелю». Мою черную душу согрела прекрасная картина: Марк Громов пытается стереть с лица кофе, отплевывается и морщится. Лучше бы своими догадками и мыслишками пошлыми поперхнулся.
– Да как ты мог обо мне такое подумать? Кретин!
Развернулась и ушла в свою комнату, громко захлопнув дверью прямо перед носом Бадди. Пес поскреб лапой, гавкнул и, не получив ответа, ушел, цокая когтями по полу. Надеюсь, решил отомстить за меня и отгрызть своему хозяину то, чем он пользуется вместо мозга.
Я кипела от возмущения и хотела рыдать одновременно. Не так часто от одного взгляда чувствуешь себя вымазанной в гуано с ног до головы. Сложный выбор: пойти в душ и попытаться смыть это с себя или спрятаться под одеялом, сжать зубами подушку и прорыдаться от души. Жаль, нельзя закричать во всю силу легких – не хочу, чтобы этот козел услышал.
Но да, погрызть подушку – лучший вариант.
Челюсть слегка болела, так сильно я стиснула ни в чем не повинную ткань. Накрытая с головой одеялом, только спустя полчаса перестала тихо рычать и поскуливать, как побитая собака. Да, Бадди, я сегодня с тобой на одной волне. Можешь вторым голосом повыть под дверью, если хочешь.
Но под дверью оказался совсем другой зверь. Тихий стук. Я не ответила. Еще раз. Продолжила молчать в надежде, что уйдет, но он не ушел. Дверь едва слышно скрипнула.
«Надо вписать в договор пункт про установку замков, нечего ему шариться по моей комнате,» – подумала и схватилась руками за одеяло, которое кто-то попытался с меня стянуть.
– Эй, вылезай, – еще раз дернул. – Прости. Эй, я был не прав. Слышишь? Признаю. Оля, вылезай, говорю!
Он с силой дернул, и одеяло выскользнуло из моих ослабевших пальцев. Что это было? Громов назвал меня по имени. Аж мурашки по спине пробежали от его «Оля». Таким тоном, с таким чувством еще никто и никогда не произносил его.