Принц для сахарской розы - стр. 5

На нашем крыльце мама кормила рыжего пса. Он, захлебываясь и вздрагивая, хватал и мгновенно проглатывал куски колбасы и булки. Заметив меня, пес оторвался от еды и с заливистым лаем понесся навстречу, вращая хвостом, как пропеллером.

– Рыжий, а ну прекрати! – строго прикрикнула мама. Пес притормозил, изобразил на морде дружелюбие и, продолжая вращать хвостом, обнюхал меня.

– Привет, – поздоровалась я, – можно тебя погладить?

Пес не возражал.

Я протянула руку и прикоснулась к его голове.

– Ты смотри, соображает, – заметила мама.

Рыжий понял, что он нам понравился, и явно решил, что теперь мы – его новые хозяева.

На следующий день Наташа познакомила нас с местной девочкой. Она была примерно одного с нами возраста. Темнокожая, круглолицая, с двумя черными косами, одетая непривычно: под платьем из блестящей ткани она носила джинсы. Был у нее и платок, но он все время сбивался с головы и просто болтался на шее. У Фудзии оказался хриплый, словно бы сорванный, голос.

Сначала мы немного стеснялись друг друга. Но потом разговорились. Конечно, нам было трудно. Наташа немного знала по-французски, а мы с Юлей запомнили пока лишь несколько слов.

Фудзия очень обрадовалась, когда мы познакомились. Она все время расспрашивала нас, но мы с Юлей ее не понимали. Зато Наташа довольно точно переводила смысл вопросов нашей новой подружки. Мы сказали, сколько нам лет, как зовут наших родителей. Наташа от себя добавила, что папа Фудзии работает вместе с нашими отцами на руднике, а мама сидит дома. У Фудзии еще семь братьев и сестер, старшему, Али, уже пятнадцать лет. А младшему братику нет и года. Еще мы узнали, что Фудзия ходит в школу. И она показывала нам, как по-арабски пишется ее имя и разные другие слова. Она писала разноцветными мелками на каменных ступенях крыльца пустующей виллы. Получалось очень красиво, словно плетеная веревочка с бусинками.

Потом Фудзия ушла домой, она должна была помогать маме. А Наташа рассказала: когда Фудзие исполнится тринадцать лет, она станет носить чадру. Я знала, что женщины в Алжире ходят с закрытыми лицами, но думала, что они надевают чадру только после замужества. Мне стало жалко Фудзию. Надо же – в тринадцать лет нацепить длинный балахон, закрыть лицо и никуда не выходить из дома одной.

– Это же очень неудобно, – поделилась я своими мыслями с девчонками, – ни побегать, ни поиграть. Глупо!

Они согласились.

Мы сидели на теплом от солнца крыльце пустующей виллы и болтали. Делать, в общем, было нечего. Недалеко о нас резвились малыши: двое братишек Коля и Костя, симпатичный пятилетний карапуз Нурик и самый старший – Сережа. Они неумело гоняли мячик и все время ссорились. Мы понаблюдали за ними, потом подошли поближе и незаметно включились в игру. Просто так гонять мяч было скучно, Юля предложила играть в «картошку». Это когда один человек садится в круг, а остальные бросают мяч друг другу. Тот, кто в круге, старается поймать мяч, если поймает – выходит из круга, а на его место садится бросавший. Сначала мы с Юлей все время выигрывали. То есть малышня оказывалась сидящей в круге, а мы вдвоем оставались и монотонно перебрасывались мячом. Но постепенно мальчишки разыгрались. Сережка ловко подпрыгивал, хватая мяч, даже если он летел довольно высоко. Братья тоже старались. Только робкая Наташа да маленький Нурик подолгу сидели в круге. И мы с Юлей, сговорившись, решили им немного подыграть.