Принц Аревмута - стр. 7
Перед главным столом, стоявшим на возвышении в самой глубине зала, прямо на каменных ступенях, ведущих к королевском трону, расположился игравший на флейте музыкант. Звуки его инструмента были едва слышны на фоне общего гула в зале и доходили до ушей разве что только сидящих за королевским столом. Впрочем, музыкант и не старался играть для всех – музыка предназначалась прежде всего для короля и сидевшей рядом с ним молодой девушки.
Король королевства Аревел Отод Венсин восседал на высоком троне с резной спинкой с изображением скачущих единорогов, и по его толстым розовым щекам стекали тонкие струйки пота. Густая тёмная борода с проседью блестела от пролитого вина. Пот и вино мокрыми пятнами увлажняли дорогую шёлковую розовую рубаху короля, плотно обтягивающую пышный живот хозяина.
Сам король единственный на пиру, казалось, не разделял общего веселья. Он хмурился, и его лицо временами перекашивала кривая усмешка. Придворные делали вид, что не замечают дурного настроения венценосца, и весело переговаривались между собой. Поэтому, когда Венсин внезапно громко и без какой-либо причины рассмеялся, зал сразу притих. И даже музыкант-миннезингер прекратил играть на флейте и с опаской уставился на своего повелителя.
Смех стих так же внезапно, как и начался.
Тут же из глубины пиршественного зала послышался восторженный выкрик:
– За его величество короля Отода Венсина!
И этот крик – «За короля!» – сразу же подхватили все присутствующие. Целый лес рук поднял вверх множество наполненных вином кубков.
Видя такое единодушие, Венсин не мог не улыбнуться, и, в свою очередь, тоже поднял над головой большой, украшенный драгоценностями, золотой кубок:
– За его величество короля! – и вновь рассмеялся.
Королевский смех был так заразителен, что на этот раз охватил весь зал. Смеялись сидевшие за пиршественными столами знатные люди королевства, отставившие в сторону свои курительные трубки, и их жёны. Смеялись, только несколько тише, разносившие по столам королевские яства слуги. Смеялись виночерпии, разливавшие по кубкам гостей дорогие вина. И даже собаки из дворцовой псарни, разлёгшиеся по углам пиршественной залы, сейчас вскочили и, свесив свои мокрые языки почти до пола, тоже, казалось, улыбались, недоумённо поводя глазами на веселящихся гостей.
И только один человек во всём королевском зале не смеялся и не выказывал показного веселья – девушка, сидевшая по правую руку от короля. Каштановые волосы красавицы были собраны в тугой слегка приподнятый хвост. Несмотря на жару, девушка была одета в тонкую кожаную куртку цвета кураги, под которой виднелась изящной работы красная льняная рубаха, с вышитым на ней золотыми нитями бегущим быком. Кожаные светло-коричневые штаны в тон куртки и такие же мягкие кожаные полусапожки скрывал деревянный стол, за которым она восседала, надменно посматривая на пирующих. Надо сказать, что и многие гости в зале временами бросали пристальные взоры на красавицу, некоторые при этом неодобрительно покачивали головами. Нравы королевства не позволяли благородным девушкам появляться в подобном костюме в повседневной жизни, разве что на охоте, и даже если ты единственная племянница короля, это не вызывало одобрения. Но так уж получилось, что любимую племянницу Отода Венсина так часто видели в охотничьем наряде, в том числе и на королевских приёмах, не говоря уже о пирах, что со временем эта мода перекинулась и на других благородных дам Аревела. Они также начали появляться на приёмах в охотничьих костюмах, и такая ситуация не нравилась многим из знати. Поэтому на племянницу короля и её костюм сейчас поглядывали с явным неодобрением. Она же отвечала смотревшим на неё надменным взглядом без улыбки.