Прими свою тень - стр. 64
День медленно, без спешки, клонился к вечеру. Тени острыми верхушками прицелились в сторону восхода и стали расти. Жар плыл маревом. Скопившиеся на берегу хчелы нетерпеливо стрекотали. Багровая луна ушла за горизонт. Свет сделался более пресным, белесым. Вдали, в пустом небе без облаков, появилась одинокая точка мобиля.
Рой открыл глаза.
Тот, кого Лорри звала Пауком, блаженствовал в соседнем кресле. Странный маленький человек с сухими слабыми конечностями. Старый, седой, с залысинами, больной. Вороватый, лживый, уступчивый… А вот поди ты, рассмотри каждого целиком. Он, оказывается, способен оценить красоту Хьёртта. Дед так и говорил: «У одних темнота – начинка души, у других – только защитная оболочка, колючки и броня, приобретенные от контакта с недобрым миром людей».
– Неизмеримо больше, чем я мог просить, – тихо признался Паук. – Какой бег… За всю свою жизнь я ни разу не шагнул без костыля. И не надеялся познать, что дано другим. Люди не умеют отдаваться процессу и сохранять память цельной… Давно уплыл в небытие этот день?
– Семь лет назад, тогда еще не ушел в память стаи мой прадед, первый в семье Орри свободный волвек – Ясень-старший. Почему вы не лечились? – нахмурился Рой.
– Разве от этого лечат взрослых? Медики разводят руками. Снавей слишком мало, на Релате и вовсе единицы, они же ушли к вам… К оставшимся добираются лишь самые упрямые родители. Мои сочли, что проще завести второго ребенка, здорового, – поморщился Паук. – Меня бросили в таком же городе, далеко на юге. Думали, наверное, что сдохну. Но я выжил.
Он скривился, встал, резко качнулся вперед, к своему креслу – высокому, вращающемуся, регулирующему уровень сиденья, самоходному. Позволяющему общаться с посетителями на равных. Лорри прибежала из соседней комнаты, расставила на краю стола разнокалиберные, явно выбранные самым случайным образом, емкости с горячим кофе.
– Волк, как она тебя подцепила? – посочувствовал Паук.
– Я детей не порчу, – возмутилась Лорана. – Щас ты у меня получишь за…
– И сделка отменится, – прервал поток возмущения Паук. Выбрал огромную кружку и подвинул к локтю. – Давай взглянем на итоги… гм… предварительного этапа экспертизы. Хотя взлом – он всегда взлом, есть ли смысл маскировать словами суть моих методов?
Рой стал смотреть. В информационных системах он разбирался самым поверхностным образом. Красиво – вот и все впечатления. Объемная проекция кольца айри Литтарима, увеличенная в разы. Сечения, метки, выкладки, сноски и матрицы анализа. Все цветное, мелькает быстро. И если хоть что-то удается вырвать в неразберихе – то лишь благодаря сохранению контакта с сознанием Паука. Холодное оно, цепкое и уверенное. Мечется, примечает, трогает узелки, дергает связи… Как целая колония хчел! И знает человек на редкость много. Красивое сознание, определенно. Жаль только, темной боли в нем многовато. Потому что обижали. Люди ведь не только волвеков не понимают. Худшие из них еще охотнее отрекаются от общности со своими же родичами. Унижают и за недостатки, и за достижения. Презрение и зависть – стабильная эмоциональная пара уродливого жителя Релата, потенциального держателя последнего контракта. Пауку всегда завидовали, не забывая его презирать и унижать.