Прими новый день - стр. 31
Ниночка поправилась. Зинаида принесла последнюю оставшуюся с лета крынку с медом. Капитолина, которая была знатной травницей, меняла составы, выпаивая Нину, и охала:
– Бедное дите! Нечем ей бороться-то… Сил нет.
Вместе, сменяясь у постели, они выходили Ниночку и к весне, как только побежали ручейки по улицам, бледная, но уже окрепшая девочка садилась у окошка и смотрела, как пускают кораблики ее братья.
– Мама! Там опять! – Маша распахнула дверь и тут же ее прикрыла. Не хватало еще Ниночку застудить снова!
– Что опять, доча?
– Детей опять привезли!
– Пойдем, глянем! – Матрена привычным движением накинула платок на плечи.
За год Матрена приняла в своем доме больше двадцати ребятишек. Женщины качали головой.
– Куда столько? Как справляешься?
– А хорошо мы справляемся! Вот Федор вернется, так еще лучше будем!
Матрена лукавила. Тяжело было. Тяжело и хлопотно. Но, глядя, как укладываются спать ее дети, она улыбалась. В тепле, не голодные и кричать по ночам перестают через какое-то время. Значит страх уходит. Значит чувствуют они, что безопасно им в ее доме.
Федор вернулся. Единственный из всей деревни целый и на свои ногах. Кроме него да младшего сына Зинаиды, бумаги на которого пришли по ошибке, из мужиков в деревню не вернулся никто. Зинаида хлопнулась в обморок от счастья, а потом на радостях накрыла стол и сидела с сыном, держа его за руку чуть не до утра.
– Мама, я живой, живой! Ну, не плачь! Мы же теперь вместе! Никуда уж больше от тебя не денусь.
Федор, которому еще на станции Михалыч рассказал, что творится у него дома, сначала ошалел.
– Письма были давно. Шестерых взяла, писала.
– Так, то когда было! – усмехнулся Михалыч.
– Почта! Будь она неладна! Так сколько, Михалыч?
– Много, Степаныч, ох и много! Богатый ты теперь!
– Ну, жена, знакомь с детями! – Федор только крякнул, увидев, какая орава теперь живет в его доме. И замолчали самые языкатые сплетницы, глядя, как шагает вереница из парней вслед за отцом по деревне.
– Экая семья знатная получилась! – улыбался в усы Михалыч, провожая взглядом Матренин выводок.
Наши дни.
– Вот, Машенька. Здесь твоя прабабушка. А это, значит, прадед. Очень хорошие люди были.
– Я вижу, бабуленька! Раз, два, три…
– Двадцать шесть. Четверо своих и двадцать два приемных. – Ниночка протерла памятник, бережно смахивая пыль с подписей под именами родителей. – Все выросли. Ни одного не потеряли. Все в люди вышли. Да ты и сама видела. Брат мой, Павлик, как и хотел учителем, стал. Мама тогда целый год копила, чтобы его на учебу отправить. В Москве учился. Если посчитать, сколько из наших по ученой части пошли, так целую школу учителей собрать можно. А все благодаря родителям. И врачи, и военных трое, и даже певица у нас есть. Да ты помнишь! Мы к тете Наде ездили в прошлом году.