Прима - стр. 36
Надо написать на него заявление.
После репетиции я выхожу из гримерки и слышу голоса девочек, среди них Лана. Они и не пытаются говорить тише.
– Ты видела, как она упала?
– Ага, жесть. И как ей не стыдно возвращаться в таком состоянии на сцену?
– Наверное, мамаша ее денег дала. Миронова просто выскочка, которую однажды проучит сцена.
Дальше я не решаюсь слушать, и так тошно.
Меня выворачивает от их высокомерия и пустоты. Сжимаю кулаки, пытаясь сдержать вспыхнувшее внутри негодование. Как же бесит эта атмосфера лицемерия и злобной зависти, царящая в изнанке балета! Красота снаружи и гниль внутри. Порой я задаюсь вопросом: почему мама выбрала именно этот вид искусства? Разве нельзя было отдать меня, скажем, на что-то другое: на плавание или в кружок вязания? От второго явно было бы больше толка.
На улице снова замечаю Артема, и то ли я слишком злая, то ли он окончательно сошел с ума со своими действиями, но от одного его вида меня потряхивает. Поэтому я быстро запрыгиваю в такси, которое вызвала заранее. Когда мы отъезжаем, на мой телефон приходит очередное уведомление:
«Пользователь лайкнул вашу фотографию».
Внутри все передергивает. Этот парень когда-нибудь оставит меня в покое?
Через сорок минут оказываюсь дома. Заглядываю на кухню, но там никого. Огромный особняк никогда прежде не виделся мне таким пустым и в какой-то степени пугающим. Здесь и раньше-то жизнь едва чувствовалась, а теперь без Глеба, мамы и прислуги все будто замерло. Мир поставили на паузу.
Я тихо вздыхаю и поднимаюсь к себе. День выдался нервным, и сейчас мне хочется лишь одного – искупаться и упасть в кровать. Пройдя в ванную, я быстро раздеваюсь и включаю воду. Стоя под теплыми струями тропического душа, понемногу расслабляюсь.
«Все должно наладиться», – твержу себе. По-другому и быть не может.
Завернувшись в полотенце, я выхожу в спальню и ложусь на подушку – усталость берет свое, сил одеться просто не остается. Чувствую, как глаза сами собой закрываются. И мне вдруг чудится, будто кто-то входит в спальню, останавливается у кровати и склоняется надо мной. Тело словно наливается свинцом, руки становятся влажными и прохладными. Я открываю глаза и вижу перед собой Артема. Он склоняет голову, с интересом разглядывая меня в одном полотенце, затем осторожно берет мою руку и тянется к ней губами.
– Не смей!
Я резко вскрикиваю и распахиваю глаза. Сердце бешено колотится, спину словно покалывает тысяча иголок. Оглядываюсь. Показалось что ли?В комнате никого. Разве что ветер гуляет, шелестя занавеской.
– Сон, наверное, – шепчу себе под нос.