Прикосновение - стр. 1

– Твоему кузену Александру втемяшилось жениться, – объявил Джеймс Драммонд, поднимая голову от письма.

Вызов к отцу в парадную гостиную обрушился на Элизабет подобно удару: как правило, такие формальности предвещали нудные нотации, за которыми следовало наказание, соответствующее степени вины. Элизабет знала, в чем провинилась – пересолила утреннюю овсянку, и догадывалась, что есть несоленую кашу ей теперь придется до конца года. Отец был бережлив и не желал тратить деньги ни на единую лишнюю крупицу соли.

Заложив руки за спину, Элизабет стояла перед ветхим креслом и растерянно внимала неожиданным вестям.

– Он просит руки Джин – видать, последний разум потерял. Можно подумать, время стоит на месте! – Джеймс возмущенно потряс письмом, потом перевел глаза на свою младшую дочь. Джеймс сидел в тени, а Элизабет освещало солнце, заглядывающее в окно. – Ты тоже женщина, тебя он и получит.

– Меня?

– Оглохла ты, что ли? Да, тебя – кого же еще?

– Но если он просит руки Джин, жениться на мне не захочет!

– Сойдет любая порядочная и воспитанная девица – судя по тому, что творится в тех местах, откуда он пишет.

– А откуда он пишет? – полюбопытствовала Элизабет, зная, что прочесть письмо ей все равно не дадут.

– Из Нового Южного Уэльса. – Джеймс удовлетворенно фыркнул. – Похоже, твой кузен Александр недурно устроился – сколотил состояние на золотых рудниках. – Он нахмурился и поспешил уточнить: – Или скопил столько деньжат, чтобы заиметь жену.

Первое потрясение Элизабет постепенно проходило, сменяясь недовольством.

– Не проще ли было бы ему выбрать жену там, отец?

– Где, в Новом Южном Уэльсе? Он пишет, что женщин там не сыскать – кроме потаскух, бывших каторжниц и гордячек из Англии. Джинни он видел, когда в прошлый раз приезжал домой, и враз потерял голову. Уже тогда сватался к ней. Но я ему отказал – где это видано, отдать девчонку, которой едва минуло шестнадцать, за ленивца, подручного кочегара из Глазго? Да, Джинни была тогда тебе ровесницей, дочка. Значит, и ты подойдешь – похоже, ему по вкусу молоденькие. Он ищет чистокровную шотландку безупречного поведения, которой можно доверять. Так он и пишет. – Джеймс Драммонд поднялся, обошел дочь и широким шагом направился на кухню. – Завари мне чаю.

Пока Элизабет сыпала заварку в прогретый чайник и заливала его кипятком, из тайника была извлечена заветная бутылочка виски. Пресвитер местной церкви Джеймс Драммонд не был ни любителем выпить, ни тем более забулдыгой. Если он и подливал ложечку виски в чай, так только в честь знаменательных событий – таких, как рождение внука. Но чему он так обрадовался? Кто станет присматривать за ним, если и младшая дочь выйдет замуж?

Что же там написано, в этом письме? Помешивая чай, чтобы он быстрее заварился, Элизабет надеялась, что от виски у отца развяжется язык. Под хмельком он всегда становился словоохотливым. Может, тогда все и выяснится.

– А что еще пишет кузен Александр? – рискнула спросить Элизабет, дождавшись, когда отец опустошит первую чашку, и наливая вторую.

– Почти ничего. Такой же молчун, как все Драммонды. – Отец фыркнул. – Да какой из него Драммонд! Ты не поверишь – он сменил фамилию. Едва прибыл в Америку, назвался Кинроссом. Так что ты станешь не миссис Александр Драммонд, а миссис Александр Кинросс.

Элизабет и в голову не пришло оспаривать это бесцеремонное решение ее участи – ни в эту минуту, ни позднее, когда у нее прояснилось в голове. Сама мысль о неповиновении отцу, да еще в таком важном деле, переполняла ее ужасом, сильнее которого был разве что страх навлечь на себя гнев преподобного доктора Мюррея. Не то чтобы Элизабет Драммонд недоставало присутствия духа или смелости – и того и другого ей было не занимать: лишившись матери во младенчестве, все свои шестнадцать лет Элизабет прожила под игом двух придирчивых стариков, своего отца и священника.