Прикосновение - стр. 54

Настоящая красота заключается не в глазах, не в руках, не в завитках волос. Мне доводилось видеть стариков в белых рубашках с согбенными спинами, чьи глаза наблюдали за прохожими, – в их все понимающих улыбках заключалось больше красоты, больше лучившейся сиянием души, чем в самом соблазнительном теле. Я как-то повстречала нищего с прекрасной осанкой и бородой, спускающейся на грудь, в зеленых глазах и седеющих волосах которого было столько привлекательности, что мне захотелось присвоить хотя бы часть ее себе. Облачиться в лохмотья и бродить с видом никем не узнанного величавого властителя по улицам города. А еще та крошечная женщина ростом четыре фута и восемь дюймов, казавшаяся сплошь состоявшей из пурпура и жемчугов. Располневшая мамаша, чья задница с трудом помещалась в джинсы, а голос скрипел, когда она проходила мимо рядов полок в супермаркете. Я побывала ими всеми, и все они при взгляде в зеркало казались мне красивыми.

В 1798 году на берегу Красного моря я впервые открыла важную, хотя и простую истину: я со своей способностью перемещаться из тела в тело, из одной жизни в другую была далеко не единственной.

Меня звали Абдул аль-Муаллим аль-Нинови, и я избрала не ту сторону. Или, вероятно, будет точнее сказать, что не та сторона избрала меня.

Я прибыла в Каир в 1792 году, когда пала власть Оттоманской империи и в Египте правил тот мамелюк, у которого на данный момент меч оказывался острее, чем у других. Абдул аль-Муаллим аль-Нинови принадлежал к числу тех людей, кто мог себе позволить жить вдали от городской вони в белоснежной усадьбе, где во дворе били освежающие струи фонтанов, и содержать трех жен, одну из которых я всей душой полюбила. Ее звали Айеша бинт-Камаль, и она обожала песни, вино, поэзию, собак и астрономию. В совсем юном возрасте ее поспешил выдать замуж за небольшое вознаграждение ее отец, который понимал увлечение вином и собаками, но не одобрял всего остального.

Я встретила ее в бане, где выступала в образе уважаемой вдовы, достаточно молодой, чтобы ощущать себя здоровой физически, но уже в том возрасте, который избавлял меня от слишком навязчивых ухаживаний охотников за моими деньгами. В окутанном паром женском зале, вдали от ушей мужчин, мы с ней много разговаривали и смеялись. Когда же я поинтересовалась ее положением в обществе, она сдвинула тщательно выщипанные брови, нахмурилась и ответила: «Я – младшая жена Абдула аль-Муаллима аль-Нинови. Он продает зерно туркам, хлопок – грекам, а рабов – кому угодно. Он великий и влиятельный человек. Я была бы вообще никем, если бы не принадлежала ему».