Прикосновение к Николь - стр. 20
Николь взглянула на Михаила, который внимательно слушал случайного собеседника. Мужчина говорил все эмоциональнее, но перебивать его не хотелось.
– И чем дальше человек продвигается от первого взгляда на мир, тем сложнее становятся его инструменты! Как увеличительное стекло через столетия превратилось в электронный микроскоп, так и первобытные рисунки достигли уровня импрессионистов – сложного, тончайшего инструмента, которым не все могут пользоваться, – директор вдруг спохватился. – Я, наверное, совсем заговорил вас? А мы ведь даже не познакомились! Простите меня, я, когда увлекаюсь, забываю обо всем! Меня зовут Дарио Броссар, – он достал из кармана и протянул им две прямоугольные картонки.
– А мы на отдыхе и визиток у нас нет, – улыбнулся Миша. – Николь, – он показал на свою спутницу, – и Михаил.
– Очень приятно, – кивнула Николь, – но вы, кажется, не договорили.
– Да! – директор обрадовался, что его опять готовы слушать. – В искусстве долгое время самым важным считалось разглядывать и запоминать. Похожесть на оригинал была целью и высшим критерием мастерства! Мастером был тот, кто кусочком угля повторил естественную позу животного, красками добился прозрачности морской волны, оживил на холсте цветы и облака.
– А в литературе точнее описал интерьер и одежду, – добавил Михаил.
– И сыграл на свирели мелодию, похожую на трель птицы, – улыбнулась Николь.
– Вот-вот! – подхватил Броссар. – Такие примеры есть в любом искусстве, просто живопись мне ближе. Но постепенно простого копирования визуального сходства стало не хватать, человеческое сознание догадалось, что все вокруг сложнее, чем внешняя оболочка. И тогда искусство стало меняться! Теперь оно, как скальпель хирурга или нейтринный телескоп, проникает в глубину, за поверхностный слой первых впечатлений. И открывает новую реальность, которая раньше казалась волшебством или пустыми фантазиями. Работы импрессионистов тоже инструмент, они, как магнитно-резонансный томограф, позволили сканировать и предъявить людям удивительную игру света.
– Такую «игру» часто называют «чистым искусством», то есть не имеющим никакого практического значения. А значит, бессмысленным, – по выражению лица Николь было заметно, что она провоцирует Дарио. – Многие умные люди искренне полагают, что искусство всегда должно преследовать какую-то конкретную цель, например, воспитывать патриотизм или звать на баррикады. Они уверены, если в картине, песне или романе нет призыва или назидания, то это всего лишь пустая игрушка.
Дарио грустно улыбнулся: