Приключения порученца, или Тайна завещания Петра Великого - стр. 26
К концу июня в Долнах появился новый табор из Черногории. Это были цыгане из племени сэвра то есть племени Земфиры. С появлением родственников её положение среди цыган стало двусмысленным – опозоренная рабством и браком с гаже (не цыганом), она позорила и весь свой род и всё племя. На ярмарке в Юрченах она отбивалась от женщин табора, о чём-то подолгу судачила с соплеменницами. Но те относились к ней с усмешкой, не принимая в свой круг, но и не прогоняли её прочь. По словам сэвра шансов вернуться в родное племя у неё не было. Земфира стала мрачная, замкнутая, перестала петь, стала вести себя вызывающе, позволяла себе грубить старшим женщинам, спорить с мужчинами. Такое не могло продолжаться долго. Всё разрешилось совершенно неожиданным манером.
Однажды ночью Давыд разбудил Алёшку.
– Алёха, проснись, чёрт, что – то не ладное, ушла Земфирка наша.
– Как ушла.
– Встала, юбками махнула, стерва, и пошла – в сторону дороги.
– Ты останься-ка тут, с мальцом, а я пойду проверю…
– Может лучше я…
– Да нет, лучше я пойду, я по ихнему уже немного лучше тебя кумекаю, может чего узнаю. Неспроста всё это. Ох не спроста… Чует моё сердце, измена зреет. Надо было баб энтих ещё в Цареграде оприходовать. Сиди тут тихо, мальца сторожи, смотри – головой ответишь.
– Да уж не беспокойся, барин. Всё изделаю, как говаривали.
В кромешной тьме Алёшка вышел на дорогу и двинулся в сторону Долны. Через час он подошёл к приезжему табору, костры ещё не погасли, слышалось заунывное пение, смех и разговоры плачь младенцев. Алёшка притаился в кустах. Вдруг он увидел, как от костра отделились две фигуры. Он узнал Земфиру и молодого цыгана Яшку из прибывшего вновь табора, которого он видел недавно на базаре в Юрченах. Они двинулись к оврагу за рекой – Алёшка крадучись последовал за ними. Выглянула луна, стало светло, как в сумерки. Алёха услыхал тихий разговор. Говорила Земфира.
– Любимый мой, что я могу поделать, ведь я же раба. Не жена и не девка. Но он хороший, меня не трогает.
– Но ты опозорила весь род. Как я могу взять опозоренную в жёны. Это же проклятье на нас и наших детей до седьмого колена…
– Как же нам быть, неужели смерть только и сможет нас соединить.
– Ты права, только не наша смерть, а его. Если он умрёт, то ты станешь вдова, а жениться на вдове – это не грех.
– Но мы не можем взять на душу такой грех – убить человека, да ещё и государева человека – цыгане нас проклянут.
– А мы и не будем убивать. Слушай, вот что я надумал. Надо, что бы османы прознали про черномазого. Пусть они и убьют твоего хозяина. А мы будем свободны. Ты должна будешь только рассказать нашим бабам о бегунцах. А языки у них длинные. Уже завтра акунджи будут в таборе и Олеко твоего зарежут.