Приключения попаданки в каменном веке - стр. 11
Почти около каждой лачуги заборчики из плетня, там ходят овцы и козы.
О! Так эти люди на пути к цивилизации, не то, что те, от которых я сбежала – вот уж дикари, так дикари.
Мы подходим к одной из хижин и, откинув полог закрывающий вход, входим в наше жилище. Вдоль стен лежат скрутки шкур животных, а в центре костер с едва тлеющими углями, для безопасности, по кругу обложен камнями.
Само строение изготовлено по типу плетня, а с улицы обмазано глиной, защищающей от ветра, холода и обжигающих солнечных лучей. Ни о каких окнах, естественно не может быть и речи.
Ну, ничего ребятки, баба Лида в теле девушки к вам доберется и сдвинет ваш быт с мертвой точки. Уж я-то вас научу: и овец стричь, и шерсть прясть, и вязать, да и многому другому. Только бы дойти благополучно, не пропасть по дороге. А то, что я на правильном пути ни на миг не сомневалась.
На миг я выплыла из забытья, облизала пересохшие губы. Меня неимоверно мучила жажда, но чтобы подняться и попить воды не хватало сил.
– Пить! – прошептала осипшим голосом и снова провалилась в воспоминания.
Я стою рядом с мамой, а она гладит свой округлившийся живот. Затем, она берет мою голову и прижимает к себе, и я ухом ощущаю, как что-то плавно перекатывается у нее в животе. Поднимаю голову и вижу улыбку на любимом лице и глаза, сияющие от счастья.
Как будто в диапроекторе, всплывает другое изображение: я с мамой иду в лес недалеко от поселения, чтобы добыть вкусных ягод. Набрав две емкости, напоминавшие лукошко, отставили их в сторонку и стали лакомиться, забыв об опасности, а она пришла – откуда не ждали.
Четверо полуголых дикарей, с темным цветом кожи и с дубинками в руках, вышли из густого кустарника. Один из них схватил меня поперек туловища и прижал спиной к себе, закрыв рот грязной ладонью, не оставляя возможности закричать и позвать на помощь.
Двое других схватили маму, у которой от неожиданности пропал голос. Залепив ей рот куском шкуры, они распластали ее на земле, прижав руки и ноги своими телами.
Один из дикарей, гораздо крупнее остальных, сорвал с мамы шкуру и лег на нее. То же самое проделали с ней и остальные дикари, передавая меня с рук на руки. Мама уже не шевелилась, а ее глаза были широко распахнуты и, не мигая устремлены к небу.
Я, выбившись из сил, перестала сопротивляться и уже не плакала, потому что рот по-прежнему был закрыт воняющей ладошкой дикаря. Я в ожидании смотрела на нее, и не могла понять, почему она молчит и не зовет на помощь.
Самый крупный дикарь, вытащил у мамы изо рта шкуру и, запихнув ее мне в рот, перекинул через свое плечо мое маленькое тельце. Другие подхватили наши лукошки с ягодами, и пошли туда, откуда пришли.