Приключения Пиноккио. История деревянной куклы - стр. 11
– Открой! – крикнул Джузеппо с улицы.
– Дедулька, я не могу… – отвечала марионетка, плача и всё время падая на пол.
– Почему ты не можешь?
– Потому что мои ноги съели!
– А кто их тебе съел?
– Кот! – сказал Пиноккио, видя, как кошка, стоявшая перед ним, забавляется тем, что играет с какой-то щепкой.
– Открой, говорю! – повторил Джузеппо, – Открой сейчас же! Если не откроешь, я приду домой, я задам тебе перцу!
– Я не могу стоять, поверьте мне! О! Бедный я! Бедный! Несчастный! Я всю жизнь буду ползать коленках!
– Джузеппо полагая, что всё это нытьё-очередная уловка этого жулика, и подумал, что хорошо бы покончить с этим, и, взобравшись на стену залез в дом через окно.
С самого начала он хотел обрушить на негодника всю свою ярость, но потом, когда он увидел своего Буратино, распростёртого на земле и оставшегося без ног, он сразу смягчился, он сразу же взял его на руки, стал целовать его и тысячу раз приласкал и облобызал его, и наконец нашёл в себе силы сказать, всхлипывая:
– Пиноккьюшка ты мой! Как ты умудрился пожечь свои ножки?
– Не знаю, отец святой, но поверьте, это была адская ночь, и я буду помнить о ней до конца жизни. Гром гремег, молния сверкала, и я был очень голоден, а когда говорящий Сверчок сказал мне: «Тебе и так хорошо! Ты был плохим и заслужил это!», а я сказал ему:" Держись, Сверчок!…», а он сказал мне: «Ты марионетка, и у тебя деревянная голова!», а я схватил молоток и швырнул его в него, и он умер, но это его вина была, потому что я не хотел убивать его, смотри в оба, тут я поставил сковородку на горящие угли котла, но цыпленоку бежал и сказал:" До свидания! Чмоки-чмоки и тысяча поцелуйчиков!» А голод всё рос, поэтому этот старичок в ночном колпаке, глядя в окно, сказал мне:" Поди и подставь шляпу», а я так и остался с этой водой на голове, потому что просить хлеба – это не позор, не так ли? Я сразу же вернулся домой, и потому, что был голоден, как акула, положил ноги на котёл, чтобы поскорее высушить их, и вы вернулись, и я нашёл их сожжёнными, а между тем голод у меня по прежнему есть, а ног у меня больше нет! Нет их!… Их!… Их!… Их!…
И бедный Пиноккио начал плакать, рыдать во весь голос и пыхтеть так громко, что его слышали на расстояния пяти миль.
Джузеппо, который из всего этого громкого бреда понял только то, что марионетка чудовищно проголодалась, вытащил из кармана три груши и, вручив их Пиноккио, сказал:
– Эти три груши должны были быть моим завтраком, но я охотно отдаю их тебе, Пиноккио! Съешь их, пока столяр будет тебя чинить!.
– Если ты хочешь чтобы я их съел, сделай милость – почисти их!