Приключения отставного опера Мигреня и его друга Сверла - стр. 9

–Огромное заблуждение считать основным инстинктом – инстинкт размножения. Нет. Основной инстинкт – это погоня за энергией, за пищей. Без нее нет ни движения, ни развития, ни секса, то есть продолжения вида, будь то бабочки или человека. Энергии Солнца, которая создала и поддерживает всё живое, не хватает для высокоразвитых организмов, поэтому они пытаются забрать её у другого. Кто лучше, шустрее отбирает чужую жизнь, то есть энергию, тот и находится на вершине пищевой цепочки.

–Догоняй, убивай, ешь и тогда ты на коне, – резюмировал Сверло. Ему явно понравилась мысль приятеля, хотя он сам не раз об этом думал. – Вся наша жизнь – погоня за энергией. Способности, таланты лишь помогают это делать. Отсюда все наши свары, конфликты, войны.

–Именно! Иногда у тебя наблюдаются проблески разума.

–Только искусственный человек, гомункул, которому не нужно будет драться за энергию, спасет мир.

–Сам ты «гомункул», – покривился Коля. – Божье создание никогда не заменит железяка.

Мигрень не был набожным человеком, но, как и все мыслящие люди, не мог дать себе окончательного ответа – что или кто там «за горизонтом». Вселенная бесконечна, не понять нам её своим умом, хотя и подаренным той же Вселенной. Когда-нибудь, люди ответят на этот вопрос, но пока эту тему лучше не поднимать. Его просто бесило, когда ведущие в ящике козыряли своей воцеркленностью. Веришь – и верь, во что угодно, хоть в желтых новогвинейских тараканов, но не козыряй своей набожностью. Вера – дело интимное.

Вот и сейчас, упомянув Бога, Коля мысленно прикусил язык. К тому же, он был уверен, что время искусственного интеллекта, мыслящих дронов, не за горами.

–Ладно, проехали, – сказал Слава. – Так в чем же нарушение принципа основного инстинкта?

–А в том…

Однако Мигрень не договорил. В офис, опять в дым пьяный, ввалился Илья Ильич Коноплянский. Подмышкой он держал объемный сверток. Сдернул с него бумагу, и к ногам Мигреня упала резиновая кукла-развратница.

–Развлекайтесь, – выдал Коноплянский, широко взмахнув рукой, видимо, показывая свою щедрость, рухнул на диван и тут же захрапел.

С его черного плаща на пол капала дождевая вода.

-У гражданина, кажется, белая горячка, – сказал Слава, поднимая куклу за «лапу».

И тут же отбросил её как слизкую лягушку. Ее зад был вымазан чем-то красным, похожим на кровь. Такая же «краска» была на подошвах спящего господина Коноплянского.

Коля надел очки с меняющимися увеличительными стеклами. Затем отколупнул кусочек «краски» от куклы. Попробовал языком.

–Кровь,– констатировал он.

Схватив Илью Ильича за воротник, он рывком усадил его на диване. Слава всегда удивлялся – откуда у сухого, невысокого приятеля такая недюжинная сила. Однажды он разметал толпу хулиганов, покушавшихся на сумку какой-то дамочки. И ведь Мигрень не ходил в спортивные комплексы качать мускулатуру, не тягал гири. Видно «жилистая» сила была дана ему от природы, решил Слава. Сам он физической крепостью не отличался.