Приключения Оффенбаха в Америке - стр. 21
Сказать, что я был потрясен, – ничего не сказать. Я снова видел, как горит наша вилла «Орфей» в Этрета. Это было в шестьдесят первом году, третьего августа, как сейчас помню – в субботу. Пожар начался вечером, около десяти часов, в туалетной комнате в мансарде. Возможно, кто-то из Митчеллов забыл потушить окурок сигары… Sauve qui peut![10] Вернее, спасай то, что важно! Я вынес из дома детей, виолончель и партитуру «Комического романа», над которой тогда работал (правда, первый акт всё-таки сгорел и его пришлось переписывать заново), после чего уселся в кресло, чтобы любоваться спектаклем из первого ряда: как-никак я дорого заплатил за это развлечение. Из окна выбросили пианино; разумеется, его это не спасло, совсем наоборот. Смышленый слуга вынес несколько картин из гостиной, но всё остальное: мебель, белье, драгоценности, деньги – погибло в огне. На свет слетелись жители Этрета, рабочие и моряки, но не принесли с собой ни багров, ни ведер, ни воды. Некоторые из них пытались броситься в огонь, чтобы спасти какую-нибудь ценную вещь; Эрминия не позволяла им этого сделать: «Пусть всё сгорит, – повторяла она, – не рискуйте собой». Немецкая прислуга плакала навзрыд: столько добра пропадает! Но мадам Оффенбах, подобная античной героине, лишь вздохнула один раз: «Бедный дом!» – и всё.
Пожарная команда тоже прибыла, а как же.
Можно подумать, что Мельяк думал о французских пожарных, когда сочинял эту песенку из первого акта «Разбойников», – слышали бы вы хохот, какой она вызвала в вечер премьеры!
Господин де Морни попытался меня утешить, добившись через свои связи, чтобы меня включили в списки кавалеров Ордена Почетного легиона. Меня наградили уже 15 августа, на именины императора. Красная лента рдеет теперь угольком в моей бутоньерке, когда я с невообразимым достоинством несу свой крест.
Через два года после моей виллы в Вене сгорел Театр Тройманна, и партитуры пяти моих успешных оперетт обратились в пепел. А Опера на улице Лепелетье горела целые сутки…
Черт побери, четыре с половиной минуты!
Не только это нам следовало бы перенять во Франции. В Америке каждый может установить в своем рабочем кабинете телеграф – это обычная вещь во всех отелях, кафе, ресторанах, даже в винных и табачных лавках. Неутомимая машинка будет с утра до вечера отстукивать новости со всех концов света, и вы, когда придет охота, сможете выудить из плетеной корзинки с бумажной лентой последние депеши из Парижа, о войне на Востоке