Приключения Найджела - стр. 10
Капитан. Прошу прощения, а «Том Джонс»?
Автор. Совершенно верно, и, может быть, также «Амелия». Филдинг{27} был весьма высокого мнения об этом искусстве, основателем которого его можно считать. Он полагает, что нельзя сравнивать роман и эпопею. Смоллетт{28}, Лесаж{29} и другие, освобождаясь от установленных им строгих правил, писали скорее истории разнообразных приключений, выпадающих на долю человека в течение его жизни, нежели связанную единой фабулой эпопею, у которой каждый шаг постепенно приближает нас к окончательной развязке. Эти великие мастера были довольны, если им удавалось позабавить читателя в пути; хотя заключение наступало только потому, что всякий рассказ должен иметь конец, – точно так же, как путник останавливается в гостинице с наступлением вечера.
Капитан. Весьма удобный способ путешествовать, по крайней мере для автора. Словом, сэр, вы одного мнения с Бэйсом{30}: «На кой черт существует сюжет, как не для того, чтобы рассказывать занимательные вещи?»
Автор. Предположим, что я таков и что я написал бы несколько живых, остроумных сцен, легких, кое-как связанных вместе, но достаточно занимательных, чтобы, с одной стороны, отвлечь от физической боли, с другой – облегчить тревогу души, в-третьих, чтобы разгладить нахмуренный лоб, изборожденный морщинами от ежедневных трудов, в-четвертых, чтобы вытеснить неприятные мысли и внушить более веселые, в-пятых, чтобы побудить лентяя изучить историю своей страны, – словом, за исключением тех случаев, когда чтение этого произведения прервало бы исполнение серьезных обязанностей, доставить безобидное развлечение; разве не мог бы автор такого произведения, как бы безыскусственно оно ни было выполнено, привести в свое оправдание извинение раба, который, будучи приговорен к наказанию за распространение ложного слуха о победе, спас свою жизнь, воскликнув: «Неужели я достоин порицания, о афиняне, я, подаривший вам один счастливый день?»
Капитан. Ваша милость разрешит мне рассказать один анекдот о моей незабвенной бабушке?
Автор. Я не могу себе представить, капитан Клаттербак, какое это имеет отношение к предмету нашего разговора.
Капитан. Это может быть уместно в нашем диалоге о взглядах Бэйса. Прозорливая старая леди – мир праху ее! – была верным другом церкви, и стоило ей услышать, как злые языки клевещут на какого-нибудь священника, как она сразу с жаром начинала его защищать. Но в одном случае она всегда отступалась от своего преподобного protege[12] – а именно, как только она узнавала, что он произнес проповедь против клеветников и сплетников.