Приключения эльфийской шпионки - стр. 4
Я направила стопы в ту сторону, куда бросились бабы. Нехорошо получилось, может, я была недостаточно вежливой, забыла сказать «пожалуйста»? Может, мавка — это значит грубый, невоспитанный человек?
Дома в деревне стояли бревенчатые, добротные, крытые сосновой дранкой, а частокол вокруг поселения не нес никакой защитной функции — местами обвалился, местами держался на соплях. Вывод: живут тут люди зажиточно, от врагов и лихих людей не страдают. Мой острый взор подметил лесопилку, раскинувшуюся поодаль, у самого края отвоевавшей себе место в лесу деревни. Вот кузница пышет жаром, а вот обнесенные плетнем огороды, курицы и индейки свободно себе пасутся в отведенном им участке.
Меня облаяло несколько собак, не зло, а как бы приветствуя. Чего не скажешь о жителях: мужики похватали вилы, топоры, косы — кто во что горазд — и настороженно, исподлобья взирали на меня. Ребятишки испуганно жались к маминым юбкам, я подняла руки.
— Меня зовут Мелисса, я — путница, попавшая в беду. На нас напали разбойники, мне насилу удалось сбежать. Не могли бы вы оказать гостеприимство и предоставить ночлег, будьте так любезны, — сходу стала сочинять я, — завтра я вас покину, просто покажите в какой стороне тракт.
Бабы зашушукались: «Брехает, з болот пришедши» — «Отколь?» — «Мавка окаянная, морда долгая аки лошадь» — «Пошто бучих иисть не стала?» — «Нонче нечисть хитра, всех съисть хочёт» «Няхай Бог крыеть»
Ах, вот оно что, они думают, я их съесть хочу! Это же фу! Я поспешила объясниться:
— Я безобидная!
Так толпа мне и поверила. В смысле, ни капли не поверила. Вперед вышел здоровенный мужик — такой раз ударит и прости-прощай жизнь — с каким-то камушком на цепочке. Все напряженно смотрели то на меня, то на камушек.
— Не нечисть, — пробасил мужик.
И вдруг меня окатило водой. Целой бадьей холодной воды.
— Да как вы смеете? — процедила я, прикрывая руками груди и кое-что пониже. Шелковое платье прилипло и стало совсем прозрачным.
— Взаправду не нечисть, — загоготали мужики, масляно рассматривая меня.
Тут набежали бабы и начали своих мужиков шпынять, чтобы на чужих не заглядывались при живых-то женах. Одна накинула на меня шаль и увела в сторонку.
— Ты звиняй нас, спугались вначале, уж больно не по-людски ты оболокалася, и зенки-то горют аки палюшки баские, ухи опять же долгие. Дивья тебе, девка, що мулет не занялся, да вода не пожгла, так и понявши, что ты взабыль заплутала аль в беду какую попалася. Не по нутру мне деваху в беде кидати, — тараторила доброго вида женщина в голубом сарафане. Из-под платка ее выбивалась седая прядь, но лицо было моложавым, так что старухой ее язык бы не повернулся назвать.