Приключение знатного холостяка (сборник) - стр. 11
– Да-да, бренди! – воскликнул он. – У него не осталось никаких сил. Мне еле удалось дотащить его сюда. По дороге он дважды терял сознание.
Полстопки крепкого алкоголя сотворили чудо. Опираясь на руку, он приподнялся и сбросил плащ с плеч.
– Бога ради, мази, опиума, морфия! – вскричал он. – Что угодно, лишь бы облегчить эту адскую боль!
Мы с инспектором ахнули. Его обнаженные плечи покрывала такая же сеть красных воспаленных рубцов, какая знаменовала смерть Фицроя Макферсона.
Боль, очевидно, была нестерпимой и отнюдь не локальной. Дыхание страдальца внезапно прерывалось, лицо чернело, и, хрипя, он прижимал руку к сердцу, а со лба скатывались капли пота. В любую секунду он мог умереть. Вновь и вновь бренди вливалось ему в горло, и каждая новая доза опять возвращала его к жизни. Ватные тампоны, смоченные оливковым маслом, казалось, смягчали ему боль от таинственных рубцов. Наконец его голова тяжело упала на подушку. Измученная Природа прибегла к последнему запасу жизненных сил. Это был полусон и полуобморок, но по крайней мере он не чувствовал боли.
Расспросить его было невозможно, но едва его состояние нас обнадежило, Стэкхерст обернулся ко мне:
– Бог мой! – вскричал он. – Что это, Холмс? Что это?
– Где вы его нашли?
– На пляже. Точно на том месте, где бедный Макферсон встретил свой конец. Будь его сердце таким же слабым, как у Макферсона, его бы сейчас здесь не было. Пока я тащил его наверх, мне все время казалось, что он уже мертв. До «Фронтона» слишком далеко, вот я и свернул к вам.
– Вы видели его на пляже?
– Я шел вдоль обрыва, когда услышал его крик. Он был у самой воды и шатался будто пьяный. Я сбежал вниз, набросил на него плащ и поволок наверх. Ради всего святого, Холмс, примените все свои таланты и не жалейте усилий, лишь бы снять проклятие с этого места, иначе жизнь здесь станет невыносимой. Неужели вы с вашей всемирной славой ничего не можете сделать для нас?
– Мне кажется, могу, Стэкхерст. Пошли! И вы, инспектор! Поглядим, не удастся ли нам передать этого убийцу в ваши руки.
Оставив бесчувственного страдальца под присмотром моей экономки, мы втроем спустились к смертоносной лагуне. На гальке там кучкой лежали полотенце и одежда Мэрдока. Я медленно зашагал вдоль края воды, мои товарищи гуськом позади меня. Заводь в большей своей части была мелкой, но под обрывом, где пляж был размыт, глубина достигала четырех-пяти футов. Купающийся направился бы именно туда, в заводь чудесной изумрудной прозрачности. Над ней вдоль основания обрыва тянулась цепочка плоских камней. Я пошел по ним, жадно всматриваясь в глубину у моих ног. В самом глубоком и тихом месте мои глаза увидели то, чего ожидали, и я испустил клич торжества.