Приключение в Осень - стр. 11

Если бы я был диким змеем, то окончательно и бесповоротно прилип бы к этому сочному мягкому телу с большой упругой попой, над которой так люблю отыгрываться, когда беру её хозяйку сзади.

— Глаза оставишь, — наигранно фыркает Дейта, принявшись за многочисленные шёлковые завязки спереди её платья. — И вообще, когда ты начнёшь собираться на Собрание Равновесия[1]? Знаешь же, что Первый не любит, когда на него опаздывают, — проговаривает так, будто подражает моей матушке своей нравоучительной интонацией. Камень поперёк горла встаёт, когда наречённая невеста начинает озвучивать свои скучные нотации. И «настроение» как рукой снимает.

Но не в сегодняшнем случае. Мы долго не виделись с ней, поэтому я пропускаю её слова мимо ушей.

— Ты с кем-то спала во время моего плавания в Пана́фи[2]? — разглядываю её поглощённое взбиванием золотисто-рыжих локонов отражение в напольном зеркале с резной рамой из тёмного дерева. На самом деле меня интересует этот вопрос, хоть и произношу его как бы между прочим. Словно мы ведём непринуждённую светскую беседу, а не выясняем кто с кем предаётся любовным утехам.

Кстати об утехах. Надеюсь, её сестричка не проболтается, как мы недавно «заболтались» в апельсиновой роще. Причём интенсивно так, что в самый разгар «беседы» опрокинули одно из деревьев и вдобавок извозились в липком соке от безнадёжно раздавленных апельсинов.

Несмотря на то, что нам, самцам, не запрещается спать с другими самками. Мне не улыбается потерять из-за этой мимолётной интрижки расположение отца сестричек. Мы с ним условились, что после брачного ритуала он отдаст мне Южную Каменоломню и прилегающий к нему Рудник Самоцветов. Для меня обладать ими крайне… необходимо, поскольку эти изобильные своими ресурсами места когда-то принадлежали нашему роду. Угасшему роду Каменного Когтя.

Я же решил вернуть своей семье былое величие и те богатства, которые ещё три тысячи лет назад принадлежали нам. Но были бессовестно пропиты моим недальновидным прадедом.

— Почему ты спрашиваешь? — будущая невеста безымянным пальцем вбивает в свои пухлые губы ярко-красную помаду, подчёркивающую её страстную, жадную до секса натуру. И в голове невольно всплывает образ, как она какие-то полчаса назад со сладостным упоением в «тыквенных» глазах обхватывала ими меня. Облизывала, причмокивала, проводила от самого основания и до конца.

От этой ожившей картины я вновь пришёл в полную «боевую» готовность. Что, собственно, не стал скрывать, усевшись на край широкой кровати и продемонстрировав свой вздыбленный член.