Приказано не умирать - стр. 22
Он вспомнил, что его весной сорок второго вместе с Гуськовым передали в батальон аэродромного обслуживания. Как только подсохли дороги, батальон переехал в ту часть Харьковской области, которая еще оставалась в руках Красной армии. Снова поехали на Запад. Настроение было приподнятое. Остановились в колхозе рядом с железнодорожной станцией в десяти километрах от передовой.
На участке фронта полное затишье. Изредка лишь проплывет немецкий двухфюзеляжный разведчик. Все расслабились от весеннего солнца, зелени, тишины. Во время обеда у полевой кухни на колхозном току выстроилась ленивая очередь. Получали обед обычно на себя и товарища, чтоб не толкаться всем в очереди. Шли обратно с Гуськовым аллейкой, обсаженной молодыми кленами, вспоминали веселую чепуху, предвоенную.
Вдруг сверху мощный гул – вдоль дороги заходит в пике самолет. Цукан успел котелки аккуратно поставить и вбок под клены. А Гуськов как шел, так и бухнулся на дорогу, расплескав суп, а котелок с чаем и вовсе опрокинулся. Фонтанчики пыли запрыгали по центру аллеи в сторону кухни. Там все повалились, а повар в белом халате плашмя рухнул на бак.
– Вот и угостил всех, фашист поганый.
Повезло бойцам, очередь прошла в полуметре, зацепила только повара. Земляк Гуськова к нему с вопросом: а где чай? Тот оправдывается, да вот истребитель чуть не подстрелил, едва сам уцелел, а чаем готов поделиться. Земляк, как бы не верит, наседает.
– А чего это у Цукана всё цело, а ты мой суп ополовинил. Может, по дороге отхлебнул, так признайся.
Гуськов снова оправдывается и нервничать начинает. Готов суп свой отдать. А сбоку пристраивается пожилой водитель и говорит, я все видел собственными глазами: шли они и балакали, а когда налетел «мессер», то Цукан котелочки рядком поставил и к обочине. А Гуськов, бедняга, упал в обморок. Когда «мессер» улетел, Цукан давай беднягу в чувство приводить. Воды под рукой нет, так он его чаем отпаивал. Едва из ступора вывел…
Отсмеяться не успели и кашу доесть, политрук бежит с кипой фронтовых листков и тут же объявляет, что перекур пять минут и сразу политзанятие.
Цукан слушал вполуха и вроде бы радовался словам политрука, что немцы выдохлись, «немецкая машина заржавела, день нашей победы близок» – это он почти каждый раз говорил. Но в этот раз порадовал политрук тем, что наши наступают на участке Борвенково-Лозовая и теперь весь немецкий фронт трещит по швам. «Вопросы есть? Нет», – и побежал неугомонный политрук дальше.
На следующий день Цукан не удержался и политруку – вопрос про наступление.