Приходи, мы тебя похороним - стр. 10
– Не волнуйтесь так, голубчик, – сказал тот, – если понадобится госпитализация, мы обязательно сделаем это. – И добавил, осмотрев больную: – Симптомы вашей жены очень похожи на отравление. Но её жизни ничто не угрожает. И жизни ребёнка тоже, сердечко бьётся, я его слышу. Ну, почему вы скрываете свою беременность, дорогуша?
Вместо ответа, Людмила горько заплакала.
– Людка, тетёха ты бестолковая, – всплеснул руками Алексей, проводив фельдшера. – Что ж ты молчала?!
– Боялась я сказать тебе, Алёшенька, – рыдала она, вздрагивая всем телом. – Думала, что не захочешь ты его…
– Дурёха, – он обнял её, крепко прижав к себе. – Разве это плохо, что нас, Кошкиных, ещё больше станет?! Четверых воспитываем и пятого воспитаем. Какие наши годы?
Так и пришлось Людмиле смириться со своей беременностью. Только в этот раз она носила ребёнка по-другому. Тяжело, плохо, с постоянным недомоганием и головными болями, которыми никогда раньше не страдала.
– Видать, отрожала ты своё, мать, – говорил жене Алексей. – Раньше вон как легко носила, а теперь одни мучения с тобой.
– Помолчи ты, – просила его Людмила. Ненависть к зародившейся в ней жизни стала выплёскиваться наружу и характер всегда весёлой, неунывающей женщины стал злым и сварливым. – Господи, сил моих уже нет. Хоть бы скорее конец…
Алексей, качая головой, смотрел на жену, будто не узнавая её.
Глава 3
И вот теперь всё было позади. Алексей подошёл к кровати и ещё раз взглянул на новорождённую, которая странно морщила крошечный острый носик и дёргала пухлыми губками.
– Нет, точно не в меня, – проговорил он. – Так и на мать вроде не похожа. Может, перерастёт?
– Пап, кто родился? – свистящим шёпотом спросил шестилетний Гриша. – Братик?
– Нет, сестричка, – отозвался Алексей, оглядываясь на столпившихся у порога детей. – Девочка у нас.
– Ой, страшненькая какая! – прикрыла рот ладонью Шура. – На кикиморку похожа. Как звать её будем?
– Любой она будет, Любашей, – нахмурился, услышав слова дочери Алексей. – И не страшненькая она совсем. Просто новорождённая. Вы все такие были. Так, ладно, хватит болтать! Суп на плите, ешьте и спать. И не дай вам Бог мать с дитём разбудить. Шкуру спущу!
Дети отцовских угроз не испугались, он никогда не бил их и, хотя воспитывал строго, всегда жалел.
– Пап, а ты ужинать будешь? – спросила отца Соня. – Руки мойте, а я пока на стол накрою.
Ловкими, привычными движениями девушка расставила тарелки, нарезала хлеб и сало, потом водрузила на стол кастрюлю с ещё тёплым супом. Все ели молча, но с аппетитом, а потом, сытые, разошлись по своим местам и улеглись спать, утомлённые суетными, необычными днями. Соня с Шуриной помощью быстро перемыла посуду, сначала мокрой, затем сухой тряпкой вытерла стол и погасила в кухне свет.