Приговоренный - стр. 8
Выбор канала не имел значения. Но лучше, чтобы это был спорт – футбол, хоккей, бокс – или боевик покруче. Именно в боевиках, особенно американских, шумели лучше всего.
Потом, с годами, он все же перебрался в их старую спальню. Просторная, с большой кроватью у дальней стены, обставленная старомодной румынской мебелью, доставшейся еще от родителей Михаила, она была его любимой комнатой в доме. Несмотря на полный отказ от звукового сопровождения, в спальне ему удавалось легче переживать ночь. Здесь получалось провалиться в забытье…
А голоса… они продолжали звучать в его голове в любом случае.
Высокий, худой и нескладный, Михаил Александрович тщательно намыливал лицо старым помазком и скоблил его простым одноразовым станком. Тоже многолетняя привычка. Осталась еще со счастливых годов военной службы. Ординарец комполка, он должен был выглядеть на все сто. И, следуя дедовским устоям, брился дважды в день – утром перед завтраком и вечером перед ужином. За это, а также за другие заслуги командир даже написал родителям письмо, где хвалил сына за службу и ставил в пример другим.
А родители дали почитать письмо Гале.
Галя… Как он любил ее! Как знал, что это его судьба, посланная свыше! Еще со школы, класса с пятого… а может, и с третьего. Поначалу нещадно дергал за косы, мутузил почем зря. А потом… спать не мог ночами, ждал рассвета, чтобы нести в школу ее портфель и отгонять других, охочих до голубых глаз Галины, пацанов.
Почистив зубы, Михаил Александрович посмотрел на себя в треснувшее зеркало над раковиной. На него глядел худой, осунувшийся мужчина лет пятидесяти пяти. Хмурое лицо с землистым оттенком кожи и охапкой жестких, как конская мочалка, волос оставляло жуткое впечатление. Он был уверен, что видел перед собой мертвеца… Только когда?! Когда этот труп перестанет наконец дышать?!
Как назло, со здоровьем у Михаила Александровича все было в порядке. Родительские гены и детство, проведенное в полях и лесах предгорий Кавказа, сыграли с ним злую шутку. Не имея никакого желания жить так дальше, он был обречен бороться со своим крепким организмом. Судя по средней продолжительности жизни предков, легко дотягивавших до восьмидесяти, Михаилу Александровичу оставалось мучиться еще лет тридцать-тридцать пять. Ведь ему было всего сорок четыре…
Зазвонил телефон. Незнакомый номер, но Михаил знал, кто мог искать его в это время.
– Да!
– Михал Александрыч, здравствуйте! Это Мукасев, следователь комитета. – Молодой голос в трубке говорил осторожно и аккуратно, как будто боялся обидеть. – Вы не на дежурстве? Можете говорить?