Приглашение в мир чувств - стр. 9
– Пожалуйста, не извиняйся.
Наступило напряженное молчание.
Лукас осознавал каждый вдох и жест Руби. Шорох ее одежды, скрип туфель, шелест ароматных волос. Он чувствовал ее так, как никогда прежде. А может быть, это случилось потому, что он был один несколько недель, если не считать терапевта, который научил его, как ориентироваться в пространстве и справляться с основными задачами, вроде одевания, еды и питья.
Лукас время от времени натыкался на мебель, и ему совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь это видел. Он приказал своей экономке Беатрис Пеннингтон никого к нему не впускать. Но он не знал, что Беатрис обожглась.
– Лукас, мне придется остаться на несколько дней, чтобы помочь бабушке. И если я уговорю ее выйти на пенсию, тогда я помогу тебе подобрать новую экономку…
– Я не хочу, чтобы здесь был кто-то еще, пока я выздоравливаю, – невежливо произнес Лукас.
О том, что его верная экономка выйдет на пенсию прямо сейчас, не могло быть и речи. Как он защитит свою частную жизнь, если по замку будут слоняться незнакомцы? Ему понадобится еще месяц или два, чтобы восстановить зрение.
– Я торчу здесь, чтобы журналисты ни о чем не узнали. Ведь в прессе было немало сообщений о скандалах в семье Ротвелл. Я не спровоцирую еще один.
– Но бабушке нужно.
– Я понимаю, ты беспокоишься о своей бабушке. Отвези ее к врачу, а потом уезжай отсюда. Пока ко мне не вернулось зрение, я не хочу нанимать новую экономку.
Руби тяжело вздохнула, и он снова услышал шорох ее одежды, словно ее плечи поникли.
– Ты не можешь торчать здесь вечно. У тебя свой бизнес, а у меня свой, поэтому я опять заведу разговор о свадьбе Дельфины Рейнберд.
Лукас стиснул зубы:
– Не твое дело, как я веду свой бизнес. И я уже дал тебе ответ по поводу свадьбы.
– Но ты не понимаешь, как это важно для меня.
Умоляющая нотка в ее голосе чуть не заставила Лукаса согласиться. Но он меньше всего хотел устраивать медийный цирк в своей частной резиденции. Папарацци, дроны и вертолеты… Он и в лучшие времена предпочитал одиночество. Можно только догадываться, что журналисты устроят, узнав о его слепоте.
В детстве репортеры везде совали свой нос, пытаясь узнать последние новости о его родителях, которые то сходились, то расходились. Некоторые журналисты даже следили за ним, прося прокомментировать отношения его родителей. Это не только смущало Лукаса. Ему приходилось строго контролировать свои эмоции, чтобы пресса не сочла родительские отношения тем, что заслуживает освещения в печати.
Он ненавидел, что пресса постоянно цепляется к нему и документирует каждый его шаг.