Приглашение на смерть - стр. 3
– Синий кит…
«Знающий нынче народ, – подумал Григорий. – Информированный. Специалистов на любой вкус хоть отбавляй: вирусологи, психологи, военные аналитики, врачи».
– Она с балкона в подъезде спрыгнула, на двенадцатом этаже. Там ведро перевернутое и следы… – продолжал участковый. – Телефона нет. То есть мобильник не установлен так, чтобы можно было снимать. Он просто в кармане был… и разбился. Она не вела трансляцию своего падения.
От этих слов Самбурова передернуло.
К ним подошла хмурая Кира Вергасова, специалист по психопатологии, посмотрела на Григория и кивнула, отвечая на его немой вопрос.
– Сама, – произнесла девушка вслух. – Прыгнула-то сама…
В ее словах слышались сомнение и удивление. Кира посмотрела в сторону реки. Сияющая на солнце вода резала глаза. Сверкающие небо, река и противоположный берег сливались в единое пятно.
Дом, с балкона которого сбросилась погибшая, стоял на самом краю берега рядом с еще двумя такими же. Вокруг малоэтажная застройка. В этом районе запрещено строить высотки – оползает берег, – поэтому многоэтажек успели построить всего несколько штук.
– Тебе не жарко? – Кира покосилась на короткий рукав рубашки Самбурова.
– Жарко, – кивнул Григорий.
– Ну так форма же, – моргнул участковый, когда на нем остановился вопросительный взгляд специалиста по психопатологии.
На ней самой было надето нечто светлое, широкое, едва касающееся тела, на двух бретельках. Сарафан, максимально, насколько позволяли приличия, оголяющий тело в дневные краснодарские плюс тридцать шесть.
– А ей как будто нет, – хмыкнула Кира, не оборачиваясь в сторону тела, одетого в широкий и темный спортивный костюм.
Самбуров потрогал край рукава, когда носилки проносили мимо, чтобы убедиться: ткань с начесом.
– Пошли к родителям. Здесь как будто недалеко? – предложила Кира.
Самбурову хотелось смалодушничать и переложить сообщение о смерти девушки на участкового, но, укорив себя за слабость, он сел в машину.
По памяти пропетляв по внутренним дорожкам Юбилейного микрорайона, они подъехали к строгому, отделанному современными материалами дому.
О пропаже человека заявляют через три дня. Раньше заявление в полиции не возьмут. Отец Золоторевой Елены Андреевны наверняка знал, что это миф. Поэтому, когда пятнадцатилетняя девушка не вернулась домой, он сразу позвонил брату, который являлся не только крестным пропавшей, но и федеральным судьей.
Вероятность найти человека в первый день пропажи составляет девяносто пять процентов. Во второй – только пятьдесят пять. На третий день шансы уменьшаются до трех из десяти. Предыдущие записи камер наружного наблюдения перекрываются новыми записями, свидетелей разыскать сложнее, да и деталей произошедшего они уже не помнят. Лену нашли быстро. Обычные патрульные узнали ее в группе молодежи, скучающей на скамейке, и задержали. Девчонка сверкала взглядом, словно загнанный зверек, шипела на представителей правоохранительных органов, поставила синяк Школьникову, которому недавно все-таки дали капитана, рыдала, пиналась и вырывалась.