Приданое лохматой обезьяны - стр. 26
Я посмотрела в зеркало, поправила волосы, подкрасила блеском губы и поехала в центр, к большому дому, где в одном из кабинетов сидит мой милый друг. Шумаков имеет право на обед, и я приглашу его в ближайшее кафе. Хорошо бы Юру до моего приезда не отправили куда-нибудь по делам…
В небольшую забегаловку Шумаков вошел с таким суровым выражением лица, что я сразу сказала:
– Прости, решила сделать тебе сюрприз. Мы так редко обедаем вместе! Не могу даже вспомнить, когда вот так сидели вдвоем за столиком. Не хотела нарушить твои планы.
Юра изобразил радость:
– Нет, нет, тебе пришла в голову отличная идея.
– Что случилось? – не выдержала я, когда Юра начал сосредоточенно выковыривать из горы листьев салата крохотные кусочки курицы. – Зачем ты заказал «Цезарь»? Там же есть нечего, сухари да зелень.
– Аппетита нет, – чуть помедлив, ответил Шумаков. – Коврову ранили.
Я уронила вилку.
– Она жива?
– Пока да, – нахмурился Юра. – Ее ударили заточкой в спину. Того, кто Ольгу порезал, не нашли – народу в камере толпа, но, как водится, все разом ослепли и оглохли.
– Оля предполагала подобное развитие событий, – пробормотала я, – поэтому и позвонила мне. Она выживет?
Шумаков дернул плечом.
– Состояние тяжелое, она без сознания, в реанимации.
– Почему ее арестовали, если нет прямых улик? – налетела я на него.
– Задержали, – поправил Юра, – в соответствии с законом.
– Причина? – наседала я.
Шумаков отодвинул тарелку, возмущенно заметив:
– Нарежут силоса, швырнут два грамма курицы, навалят сухого хлеба, а ты плати, как за целого бройлера! У Ковровой не было при себе паспорта. Выясняли ее личность. И, кстати, у нее нашли пакетик с марихуаной. Пусть спасибо скажет, что не обвинили в наркоторговле.
Я прищурилась.
– Ты серьезно?
Шумаков взял чашку.
– Угу. В Москве лучше носить в сумочке документы, а не травку. И вообще…
Юра замолчал и стал сосредоточенно насыпать в кофе сахар. Наклонил над чашкой дозатор один раз, второй, третий, четвертый и возмутился:
– Кто эту шутку придумал? Плюет всего по грамму песка.
– Ты лучше скажи, кто решил запихнуть в камеру ни в чем не повинную женщину, – отрезала я. – Фактически обрекли ее на смерть. Кстати, Оля думает, что ты ей мстишь.
Юра поставил сахарницу в центр стола.
– Назови хоть одну причину моей неприязни к Ковровой!
Я вспомнила аргументы девицы:
– Мужчины плохо относятся к бывшим любовницам.
Юра оперся локтями о стол.
– Мы были вместе совсем недолго. Коврова не мой человек, у нас с ней не было ничего общего. Ольга тоже считала необеспеченного мента неудачной партией. Мы разбежались. Ни детей, ни совместной собственности не имели, ничего не делили. Она мне не нужна, а я – ей. Никаких чувств я к Ковровой не испытываю – ни злости, ни ревности. Мне по барабану, как она живет. Но поскольку все же некоторое время я считал Олю близким человеком, посоветовал ей поступить правильно. И отвел к Мише Лаврову. Сам занялся делами, а потом позвонил Лаврову, хотел узнать, что там вообще есть по убийству на фабрике игрушек. Мишка выдал такую инфу, что я до сих пор в трансе. Знаешь основную ментовскую заморочку?