Причины и следствия моего Я - стр. 26
Что же касается насущной жизни в прокладке, то божественная длань и здесь не оставила нуждающихся без своего внимания, и время от времени подкидывает, как пищу для живота (всё больше семечки), так и для ума (какая-нибудь оторванная пуговица). Имела ли тут место случайность, где божественная длань вошла в соприкосновение со своей божественной действительностью, и, зацепив чью-то носовую возмущенность или зацепившись за что-то более монументальное, типа забора, тем самым потеряла часть себя, лицо и часть предметов одежды, или же это есть факт непреложности бытия вещей, имеющих свой срок службы и значит конечность, совершенно невозможно сказать.
Но эти загадки бытия мироздания, так и не откроются ограниченному карманом разуму, ведь вселенский разум не менее разумен и знает, что этому разуму нужно. И он, заботясь о своём меньшем собрате, время от времени и предоставляет ему возможности для раздумий в виде всех этих загадок. Ведь ей, этой карманной разумности, как и всякой малой ипостаси, для того чтобы развиваться, просто необходима зарядка для ума.
Впрочем, все эти ответы на вселенские загадки, не откроются и более крупному разуму, чья, по мнению карманного разума, божественная длань, а для самого носителя длани – просто рука, в один момент в подкладке кармана укрыла от чужих глаз это жемчужное сокровище.
И вот сейчас эти воображения взыгравшиеся в голове Филимона, чей организм подвергся нападению чувствительности, появлению которой поспособствовала градусность жидкости, вдруг заставили его забыть все свои крепкие убеждения и принципы (никогда ни с кем не делиться), на которых, в общем, и основывалась вся его сущность. И в один из самых забывчивых моментов, он вдруг решил подарить Надьке эту серьгу. «Пусть порадуется», – улыбнулся про себя Филимон, представив эту веселую, с признаками зубного разложения улыбку Надьки.
– Ик. – Из глубины себя очень душевно ответила Филимону на эти его думы Галатея-Надька, чем указала ему на существующие реалии жизни, где его таланта камнетёса, пожалуй, будет маловато, для того чтобы ликвидировать эту её неотёсанность.
– Тьфу. – Плюнул Филимон и, схватив ещё крепче серьгу, начал себя корить за эту свою несдержанность, которая чуть не стоила ему, не считая самой серьги, потери кореша и всякого авторитета.
Филимон схватил кусок колбасы и начал её с остервенением жевать. Чем немного успокоил себя, после чего вновь задумчиво посмотрел на эту стерву Надьку.
«А может это всего лишь привычка?» – Филимон мысленно попытался уцепиться за возможность такой надежды. Да, несомненно это привычка. После небольшой внутренней борьбы, Филимон решил словами заговорить свою неуверенность: «А дальше по привычке напьёмся с Витьком, подерёмся и будем привычно жить дальше», – резюмировал про себя свои думы Филимон.