Причины и следствия моего Я - стр. 11
– Тебя должен волновать не предваряющий поступок знак, а то, что будет стоять в конце твоего славного поступка, где знак восклицания, его много-громкость и будет самым главным для тебя знаком!
– Да пошёл ты на хер!!! Ну и как тебе такой знак восклицания? – Алекс, устав от умничанья этого матёрого интеллектуала, решил своим пока что только матерным словом, указать ему на его место.
– Ну ладно, раз тебе этих аргументов недостаточно, то тогда что ты скажешь насчёт того, что любое дело, а это твоё творческое – тем более, требует от творца очень обстоятельного и рассудительного подхода? – Критик, прикусив кончик языка, решил зайти с другой стороны. – Вот ты же сам знакомился со статистикой интереса читательской аудитории, где с большим отрывом лидирует жанр фантастики. Так почему же ты не внял голосу статистики и обратился к этому, как его, ну, в общем, чёрт знает к какому жанру литературы ли?
– Для фантастики у меня не хватает воображения. – Скрепя сердце выдавил из себя признание автор.
– Ну, а как насчёт детективного триллера? – Всё наседает критик.
– Я не слишком стрессоустойчив. – Откровения из автора так и прут.
– Значит и о любовном романе с тобой говорить бесполезно. – Критик, чьи поступки говорят об обратном, явно с сожалением высказал это предположение.
– О чём хочу, о том и пишу! – Не вытерпел и выкрикнул ему автор, который уже начал понемногу заводиться на этого выводителя из себя.
– Ну, тогда и твой читатель будет организовываться по тому же независимому принципу, где мост между писателем и читателем строится только по взаимовыгодному интересу, который образуется из внутреннего вашего хвалебного дружеского кружка петухов и кукушек. – Всё не унимается явно считающий себя соловьем этот напыщенный критик. После чего происходит небольшая производственная пауза, связанная с посещением автором туалета, по возвращении из которого на него вновь наваливается этот критик-соловей.
– Ну ладно, – как всегда, примиримо издалека начинает этот критик. – Раз решился, так уж я, хоть и с грустью в глазах, а всё же уже ничего не могу поделать. Но вот скажи мне одну вещь. А под каким именем ты собираешься публиковаться? И только не говори мне, что ты сейчас не готов об этом со мной говорить. – Критик лицемерно хватается за сердце.
– А разве это имеет большое значение? – Ответ автора до глубины души потрясает критика, который настолько поражен услышанным, что даже не верит (в чем он на этот раз интуитивно, очень достоверно догадлив) в такую филантропию автора.
– Ну, ты только мне-то об этом не говори. – Собравшись с силами, критик деланно усмехнулся в ответ на эту наглость автора, видимо позабывшего с кем он имеет дело (критик находится в родственных связях с совестью и поэтому очень хорошо осведомлен о всех даже маломальских движениях души автора).