Презумпция виновности - стр. 25
– Когда же вы…
– Успел? – уточнил Кряжин. – Нужно было выбирать: либо переодеваться и бриться, либо заниматься более нужным делом. Я выбрал второе. Мне не важно, что вы подумаете обо мне в первую встречу. Я и без того достаточно высокого о себе мнения.
«Определенно сноб, – подумал Желябин. – Взять и высказаться?»
Ему опять помешал советник из Москвы. Он заговорил с той же непоследовательностью, с коей сделал это минуту назад:
– Я хотел знать, что вы думаете об этом пристанище Головацкого. Но имел в виду, конечно, не право собственности на квартиру. Хотя и это немаловажно. – Встав из кресла, он прошелся, разминая то ли затекшие от долгого сидения, то ли уставшие от беспрестанного движения ноги. – Наверное, я просто неверно поставил вопрос. Что вы думаете об обстановке? Это я хотел узнать!
И вот тут Желябин замялся. То, что думает в Холмске он, Желябин, может толковаться в Москве вовсе не так. Логика федерального центра часто несовместима с размышлениями провинциалов. И это относится и к сыску в том числе. Наговоришь умных вещей, а через пару часов позвонит начальник ГУВД и скажет, что беседовал с Кряжиным и тот выразил свое неудовольствие отсутствием у начальника «убойного» отдела навыков логического мышления.
А впрочем, сколько можно молчать из-за мнительности?
Ты хочешь знать, что Желябин думает об этой квартире? Пожалуйста… Если что – книга жалоб и предложений у начальника Холмского ГУВД…
– В квартире Головацкий появлялся редко и, по-видимому, – заговорил майор, – не рассматривал ее в том качестве, в каком рассматривают люди, снимающие жилье. В квартире пыль, накопившаяся за три недели отсутствия хозяина. Зная Головацкого лично, могу сказать, что это человек завидной педантичности и порядка. Жить в квартире постоянно и ходить по такой пыли он себе вряд ли бы позволил.
Желябин очень удивился, когда Кряжин, снова усевшись в кресло, продолжил с ним разговор, но уже без этих заносчивых ноток. Он разговаривал с ним на равных, что не могло не заставить Желябина оттаять, но никак не изменить своего мнения. Кряжин же, дослушав холмского сыщика, качнул головой, убедился, что в этой части тот закончил, и – не перебил, а мягко, вкрадчиво проговорил:
– Я вам более того скажу, коллега. Пыль в квартире не трехнедельная, а двухмесячная. И в квартире этой до сегодняшнего дня Головацкий не появлялся никогда. А потому вы, конечно, правы. Профессор не рассматривал квартиру в том качестве, в каком вы имеете в виду.
Немало удивления у присутствующих вызвала эта короткая речь, но каждый сделал вид, что не услышал ничего необычного. Воспользовавшись тем, что Кряжин перебрасывался взглядами с Сидельниковым из МУРа, Желябин продолжил: