Презумпция виновности. Часть 2. Свой среди чужих, чужой среди своих. Россия. Наши дни III - стр. 67
А еще через несколько дней начальник ФКУ ИК-3 Шеин А. В. вообще запретил нам собираться для проведения иудейских обрядов. На наш вопрос, почему в помещении, выделенном под православный храм, можно есть просвирку (хлебобулочное изделие), а в помещении, выделенном под синагогу, нельзя осуществлять религиозный обряд, связанный с употреблением пищи, мы не получили ответа.
Согласно ст. 8 УИК РФ, «уголовно-исполнительное законодательство РФ основывается на принципах законности, гуманизма, демократизма, равенства осужденных перед законом, дифференции и индивидуализации исполнения наказаний, рационального применения мер принуждения, средств исправления осужденных и стимулирования их правопослушного поведения, соединения наказания с исправительным воздействием. Считаю, что принцип этой статьи грубо нарушен администрацией колонии.
В свою очередь, в марте 2015 года, будучи в СИЗО-3 (Бутырка) г. Москвы, я посещал синагогу, где мы вместе с раввином молились, читали Тору и употребляли пищу, что фиксировалось на фото- и видеокамеры сотрудниками ФСИН для предоставления отчетов о соблюдении прав осужденных.
Значит, в Москве ст. 14 УИК РФ интерпретируют одним образом, а в Тамбовской области по-другому? Либо в ФКУ ИК-3 именно к иудейской вере и обрядам относятся предвзято? Хотелось бы с помощью прокуратуры получить ответы на данные вопросы, дабы не беспокоить пока вмешательством в этот спор главного раввина России и правозащитные организации».
– Ну и зачем ты все это написал? – спросил Яровой, размахивая перед собой бумагой за подписью Тополева. Он сидел в восьмом бараке в кабинете отрядника, так как замещал находящегося в отпуске официального начальника отряда Иванова Валерия Викторовича, с которым Гриша еще не был знаком, но уже много хорошего о нем слышал.
– Потому что вы меня обманули, – очень спокойно и довольно тихо ответил Григорий. Он знал, что если хочешь заставить собеседника понизить тон разговора, то надо говорить настолько негромко, чтобы оппонент прислушивался и волей-неволей начинал говорить тише. – Вы пообещали, что выговор никто не получит. Я вам поверил и переписал объяснительную так, как вы просили. И что я узнаю? Меня вызывают на вахту и предлагают расписаться за взыскание за употребление пищи в неположенном месте! Это письмо – моя реакция на несправедливость и вашу подлость.
– Ты что же, думаешь, что опера дадут твоим закрытым письмам возможность уйти дальше стен колонии? – усмехнулся Яровой.
– Так по закону открывать и предавать цензуре закрытые письма в соответствующие государственные органы запрещено! – парировал Гриша.