Презумпция виновности. Часть 2. Свой среди чужих, чужой среди своих. Россия. Наши дни III - стр. 19
– На днях постараюсь в отряд принести. Если понравится, оставите себе.
– Сколько стоить будет? – спросил Григорий.
– Две тысячи рублей, – ответил за Уголька Николай. – Обиженным нельзя цену назначать! – строго продолжил он.
– Назначать нам нельзя, а отказать мы можем, – с улыбкой подчеркнул Федя.
– Что? Двушки за боты мало? – с ехидцей спросил Космос.
– Нет-нет, вполне достаточно! – поторопился с ответом Федор, дабы не рассердить строгого собеседника. – Ты расценки по лагерю хорошо знаешь.
– Ну, тогда ждем послезавтра. Пока! – сказал Космос. И они пошли в сторону котельной, где их уже дожидался Баженов.
Двухэтажное здание с высокой металлической трубой находилось в самом дальнем углу промки и плохо просматривалось с вышек всевидящего ока колонии. Вокруг котельной, которая работала на газе и согревала воду для всего лагеря, было особенно зелено: много берез – и молоденьких, и видавших виды, – дубы и ясени, помнящие это место девственным, до основания исправительного учреждения. В высокой траве можно было спокойно лечь и потеряться на несколько часов. Это место не случайно называли дачей – здесь нередко устраивали пикники и попойки. За забором из старого шифера и кровельного железа под старой березой стоял стол и две деревянных лавки, а поблизости мангал на десять шампуров и коптильня, которые были сделаны на заказ в металлическом цеху.
Дима Баженов работал завхозом этой котельной и благодаря Космосу был практически неприкасаемым зэком в лагере. Он и выглядел каким-то таинственным и неразговорчивым. Ходили слухи, что он бывший гэрэушник. Сидел Дима по статье о нанесении тяжких телесных повреждений, но, как и за что его осудили, никто толком не знал. А сам он не рассказывал.
Космос по секрету поведал, что Дмитрий набил морду своему непосредственному начальнику – генеральскому сыночку – за непристойное поведение, а папаша закусился и решил строго наказать сыновнего обидчика. Уволил Баженова в запас задним числом, подключил знакомых ментов, чтобы те разобрались с драчуном по полной программе. Более того, Дмитрий был полосником8 за склонность к побегу, которую ему повесили после того, как он при неизвестных обстоятельствах покинул зал судебных заседаний прямо из клетки после оглашения приговора. Через три дня опера нашли его дома пьяным и отвезли в СИЗО. Этот поступок признали побегом, и ему добавили еще четыре года к назначенной ранее трешке.
Дима ждал гостей у костра и насаживал заранее замаринованную свинину на роскошные длинные шампуры. На столе лежали огурцы, помидоры, лук и прочая зелень. Три пластиковых стакана ждали наполнения живительной влагой, а ведро с ледяной водой в тени березы – сосудов для охлаждения. Увидев Космоса, Дима двинулся ему навстречу и обнял как старого товарища.