Презумпция виновности. Часть 1. Надежды не тая. Россия. Наши дни. III - стр. 18

– Валерия! По закону, если вы сейчас записываете наш разговор, то обязаны меня об этом предупредить. Иначе эта запись не будет являться доказательством. Верно?

– Да.

– Я с удовольствием расскажу вам правду, но на официальном допросе буду настаивать на первоначальной версии. Почему? Вы поймете это в конце моего рассказа.

Валерия привстала со своего кресла и, дотянувшись до радиоприемника, сделала музыку погромче, а затем вернулась в первоначальное положение, откинувшись полностью и положив ногу на ногу, скрестила руки на груди и приготовилась внимательно слушать.

– Андрюша Южаков – обычный обнальщик. Он обналичивает деньги для нашей фирмы. В декабре прошлого года он попал в банке «Смоленский» – в том числе и на наши деньги. Там было три миллиона шестьсот тысяч рублей. Он признал свой долг и обещал выплачивать нашей фирме по полмиллиона каждую неделю. В январе заплатил триста тысяч, феврале – сто пятьдесят и затух… Потом в мае вообще объявил, что больше ничего не заплатит. Я ему все это время звонил через день, и каждый раз он обещал, что завтра, завтра, завтра. И тут в июне он интересуется, есть ли у меня знакомые в налоговой инспекции. Я отвечаю, что есть. Три наши компании обслуживаются в тридцать четвертой налоговой, потому что там замначальника – знакомая нашего генерального директора, Лена. Ее муж – полковник УБЭП, и вдвоем они могут решать серьезные вопросы. В ответ на это Андрей рассказал мне суть своей проблемы. Его институтский друг-олигарх владеет рядом медийных компаний, в том числе «МетеоТВ», «Специальный корреспондент». На него наехали опера из юго-западного МВД и вымогают большую сумму денег, иначе обещают посадить в тюрьму. Он публичный человек, и ему не нужна огласка, но оставлять так это дело не хочет. Поэтому обратился к своему другу детства Андрею, чтобы тот стал де-юре генеральным директором и учредителем его компаний и возглавил штаб по борьбе с оборотнями в погонах. Для этого ему надо встать на учет в ту налоговую инспекцию, где его компании смогут прикрыть от ментовского произвола и защитить от неправильных проверок продажных налоговиков. Я посоветовал ему перевести компании в тридцать четвертую налоговую, зная, что Лена не допустит беспредела и сможет помочь в тяжелой ситуации. На этом мы и расстались. Затем в августе Андрюша снова позвонил мне и сообщил, что перевел туда три компании из девяти и теперь ему надо с ней встретиться, чтобы решить проблемы с правильным проведением выездных проверок. Я попросил его прислать мне их реквизиты, чтобы я мог передать их Лене для выяснения сложности вопроса и выяснения цены выполнения его просьбы. В тот же день я получил смской названия, ИНН и КПП трех компаний и переслал их Лене. Через несколько дней Лена и Леша – муж, полковник УБЭП, – встретились с Антоном Животковым – нашим генеральным директором. После Антон передал мне суть разговора, которую я слово в слово поведал на следующий день Андрею. А именно: что браться они за это дело не будут, потому что компании связаны с очень темными делишками, крупными невыплатами налогов и даже убийством человека, зверски замученного и сожженного в подмосковном лесу. На все мною сказанное Андрюша ответил, что он в курсе этих дел. Что труп действительно был, и это был труп обнальщика, ранее работавшего с олигархом, но тот ни при чем, и все это поклеп и провокация, устроенная ментами для получения денег. Попросил меня узнать у Лены, за какую сумму она согласится помочь решить его проблемы. Я пообещал узнать. Спросил об этом Антона. Он ответил, что ни Лена, ни Леша не возьмутся за это дерьмо. Тогда я предложил обмануть Андрея и сказать ему, что Лена согласилась за пятьдесят тысяч евро, что равняется долгу Андрея нашей компании, забрать у него эти деньги и сообщить, что больше он нам ничего не должен, а проблему пусть решает сам. На том и порешили. Я объявил от имени Лены про полтос евро и стал по частям забирать деньги, в оправдание придумывая различные истории о действиях сотрудников налоговой по решению его вопросов. Отдав около полутора миллионов рублей, Андрей стал настаивать на личной встрече с Леной, иначе отказывался продолжать проплаты. Я сообщил об этом Антону. Он подыскал среди своих знакомых похожую на Лену девушку, с которой я и поехал на встречу с Андреем в ресторан «На мельнице». Там они поговорили. Как мне показалось, он успокоился и пообещал заплатить оставшиеся деньги. И вот я приехал в «Иль Помидорро» за половиной миллиона рублей – и меня «приняли». Вот и вся история. Понимаю ли я, что это мошенничество? Да, понимаю! А как еще мне было вернуть украденные у нашей фирмы деньги, как не его же оружием? Он мошенническим способом забрал деньги у компании, а я мошенническим способом – у него. Подобное всегда лечат подобным! Чувствую ли я себя виновным? Юридически, наверное, да, а по жизни – нет!